Когда речь шла о других, Куглер проявлял завидную принципиальность. В его изложении подельники представали законченными мерзавцами, исчадиями ада, заслуживающими самой суровой кары. Куглер выражал надежду, что кара сия их не минует, и сказал, что будет этому очень рад. В отношении собственной персоны он был куда более снисходителен и предлагал считать его в большей степени жертвой, чем преступником. В конце концов это Гурову надоело, и он перебил Куглера:

– Давайте пока отложим в сторону лирику. Ваш вклад в преступление оценит суд. Лучше расскажите, что вы знаете о Дарькине. У нас есть информация, что он уехал из Москвы. Вы что-нибудь слышали об этом? Когда вы видели его в последний раз?

Куглер впервые крепко задумался. Гуров видел, что ему очень не хочется отвечать на этот вопрос. Но наконец он решился.

– Он был у меня два дня назад, – сказал Куглер. – Просил денег. Сказал, что намерен на несколько дней уехать. Будто есть где-то в Белоруссии человек, который может купить "Глаз Будды". Имя он не называл. Но сказал, что через неделю обязательно вернется и сразу даст мне знать.

– Почему именно вам?

– Дарькин сказал, что я практически один не засвечен. А ему некуда податься. Он уверял, что через неделю милиция будет знать о нем все. Я должен был найти ему укрытие, а дальше он решит, что делать. Если бриллиант удастся продать, он обещал забрать меня за границу. С большими деньгами это возможно.

– Бриллиант с ним? – спросил Гуров.

– Не думаю, – серьезно ответил Куглер. – Нет, точно не с ним. Он еще сказал, что бриллиант – его спасательный круг. Пока камень у него не отобрали, он будет на плаву – что-то в этом роде. Он прячет его где-то в Москве. А может, под Москвой. Никто из ребят камня и не видел.

– Он уехал один?

– Не то чтобы один, – как-то уклончиво ответил Куглер. – Взял с собой кого-то – то ли Бобкова, то ли Сизова. А может, и не взял. Мы с ним в основном не про отъезд, а про приезд говорили. – Голос Куглера вдруг зазвенел робкой надеждой. – Вы не должны меня арестовывать! На свободе я принесу больше пользы. Потому что, если Дарькин со мной не встретится после поездки, он поймет, что я попался, и без разговоров отвалит. Вам придется искать по всему свету.

– Ну уж по всему! – не поверил Крячко. – Это ты, парень, заливаешь. Хотя вообще-то какой-то смысл в твоих словах имеется. Как ты думаешь, Лева?

Гуров заколебался. Он понимал, что имеет в виду Крячко. Вряд ли этот напуганный мелкий жулик сейчас опасен для общества, а в качестве приманки для главного хищника вполне сгодится. Действительно, если Дарькин почует неладное, он может решительно обрубить все концы, и тогда придется потратить уйму сил и времени, чтобы опять напасть на его след. Был явный смысл оставить пока Куглера на свободе. Если он выведет их на Дарькина, риск, безусловно, окупится. Да и риск, надо признать, не так уж велик.

– Ну что ж, ход вашей мысли, Анатолий Борисович, мне ясен, – сказал наконец Гуров. – Сидеть вам не хочется. Отлично вас понимаю. Но учтите, такие услуги даром не предоставляются. Условие будет категорическое – вы нам сдаете Дарькина со всеми потрохами. Как вы это сделаете – ваше дело. Голова на плечах имеется. Просто имейте в виду, если он улизнет, вам несдобровать. Мы обманщиков не прощаем.

Куглер театрально приложил руку к сердцу.

– Как можно? – сказал он. – Считайте, что Дарькин у вас в кармане. Просто нужно потерпеть недельку. Он обязательно вернется сюда.

Незваных гостей Куглер провожал до дверей со счастливой улыбкой. Он, кажется, никак не мог поверить, что легко отделался. В порыве великодушия он даже предложил напоить оперативников чаем. Гуров от угощения отказался и предупредил:

– Эти дни старайтесь никуда не отлучаться. В любой момент мы можем с вами связаться, чтобы выработать дальнейшую тактику. И вообще, вы должны постоянно быть у нас на глазах.

Чуть позже Гуров изложил ту же мысль Стасу Крячко, правда, уже в уточненном варианте.

– Глаз с него, стервеца, не спускать! – сказал он. – Не нравится мне этот сладкоголосый. Уж больно гладко у него все получается!

Уже к вечеру стало ясно, что Гуров беспокоился не напрасно. Едва стемнело, как Гурову позвонил один из оперативников, наблюдавших за домом, где проживал Куглер.

– Объект вышел из дома, – сообщил он. – Поймал такси. Уезжает. Прикажете следовать за ним?

Гуров, уже собиравшийся домой, приказал следовать. Уходить ему расхотелось.

– К чему бы такая активность? – поинтересовался он у Крячко. – Куда это ему понадобилось на ночь глядя?

– Может быть, в гей-клуб? – легкомысленно предположил Стас. – Мальчишка хочет забыться. У него был тяжелый день. Я бы вот тоже сейчас оттянулся по полной программе – навернул кастрюльку борща и завалился бы спать до самого рассвета.

– Убогая у тебя программа, – поморщился Гуров. – Не вижу полета фантазии. Куглер наверняка что-то поинтереснее придумал. Предлагаю отложить борщ, пока все окончательно не выяснится.