– С тобой все в порядке? – спросил изумленный Сонни.

Джекоб не ответил ему. Он вылез на крыльцо и закрыл за собой дверь. Потом поднял ружье, нацелив его прямо в грудь Мейджора. Я сошел вниз и встал на дорожке – на случай, если вдруг Сонни попытается бежать к своей машине.

Сонни несколько мгновений разглядывал ружье Джекоба. Потом обернулся и посмотрел на меня.

– Хэнк? – произнес он. Дышал он по-прежнему с трудом и все так же трогал глаза.

Я поднял ружье, целясь ему в живот. Ружье было тяжелым, и его вес почему-то наполнял меня сознанием собственной власти и силы. Как мне казалось, именно таким должно быть оружие – плотным, весомым, способным убивать. «Бред какой-то», – пронеслось вдруг в голове, и я словно растворился в этом состоянии сумасшествия. Мои страхи и тревоги исчезли: я почувствовал себя всесильным, способным на все. С улыбкой на губах я стоял и смотрел на Мейджора.

– Что за черт, Хэнк? – возмутился он. – Ты, видно, думаешь, что это смешно?

– Снимай куртку, – сказал я. Голос мой прозвучал очень тихо.

Он недоуменно уставился на меня.

– Давай же, Сонни. Раздевайся.

Мейджор перевел взгляд с меня на Джекоба, потом опять растерянно посмотрел на меня. Он попытался улыбнуться, но лишь скривил рот.

– Это не смешно, Хэнк. Ты разбудил меня, поднял среди ночи с постели.

Я сделал шаг вперед и, подняв ружье, нацелился ему в лицо.

– Делай, что тебе говорят, – приказал я.

Руки Сонни потянулись к молнии куртки. И вдруг он, словно передумав, вновь опустил их.

– Сонни, – произнес я, – это очень важно для меня. Я не хочу причинять тебе боль.

Он опять оглянулся на Джекоба, потом почему-то заглянул в дуло нацеленного на него ружья.

– Ты разбудил меня, – повторил он.

Я сделал еще шаг вперед. Стволом ружья я слегка ткнул его в лоб.

– Снимай свою куртку, Сонни.

Не сводя с меня глаз, он отступил назад. Я принял грозный вид, и это, хотя и не сразу, но возымело эффект. Сонни расстегнул куртку. Под ней были джинсы и голубая фланелевая рубашка.

– Возьми ее, – сказал я Джекобу.

Джекоб прошел вперед и, взяв у Сонни куртку, аккуратно перекинул ее через руку. Сонни наблюдал за его действиями. Я наблюдал за Сонни.

– Теперь ботинки, – проговорил я.

Сонни колебался секунд пять. Потом опустился на корточки и снял ботинки. Носков под ними не оказалось. Ступни его ног были маленькими и костлявыми – как у обезьянки.

– Ботинки, – скомандовал я Джекобу. Тот поднял с земли ботинки Сонни.

– Рубашку, – сказал я.

Сонни выдавил из себя короткий смешок.

– Да будет тебе, Хэнк. Все хорошо в меру. Мне и так нежарко. – И он, обхватив себя руками, оглянулся на моего брата.

– Снимай рубашку, Сонни, – повторил я. Он покачал головой.

– Что за чертовщина, Хэнк? Это уже вовсе не смешно.

Я приблизился к нему на шаг и ударил ружьем по зубам. Странное дело – у меня и в мыслях не было бить его, и тем не менее это случилось. Никогда в жизни не поднимал я ни на кого руку. Сонни попятился, но не упал и даже не вскрикнул. Лишь смотрел на меня обезумевшим взглядом.

– В чем дело? – воскликнул он. Рот его был в крови. Он поднес к губам руку и закрыл глаза. Казалось, Мейджор до сих пор принимал происходящее за некий розыгрыш. Открыв глаза, он с надеждой посмотрел на меня, ожидая, что я вот-вот улыбнусь, скажу, что все в порядке, что мы просто подурачились.

– Снимай рубашку, – стоял я на своем. Он снял рубашку и бросил ее на землю.

– Джинсы.

– Нет, Хэнк, – взмолился Сонни.

Не задумываясь, я вновь ударил его, на этот раз в висок. Он упал на одно колено. Всего мгновение – и он опять поднялся на ноги.

– Давай, я жду.

Сонни перевел взгляд на Джекоба. Мы с братом стояли, направив ружья ему в грудь. Сонни снял джинсы.

– Теперь трусы, – сказал я. Он замотал головой.

– Это уже совсем не смешно, Хэнк. Ты зашел слишком далеко.

Он начал дрожать от холода.

– Молчи, Сонни. Если ты сейчас откроешь рот, мне придется еще раз тебя ударить.

Сонни ничего не сказал.

– Итак, трусы, – повторил я. Он не шелохнулся.

Я поднял ружье и начал прицеливаться ему в лицо.

– Считаю до трех. На счет «три» стреляю.

Он стоял как вкопанный.

– Раз.

Сонни взглянул на Джекоба. У того так тряслись руки, что он едва удерживал ружье.

– Два.

– Ты не выстрелишь, Хэнк, – неуверенно прозвучал скрипучий голос Сонни.

Я выдержал паузу, прежде чем сказать решающее:

– Три.

Я сильнее сжал ружье, целясь теперь ему в лицо.

– Мне совсем не хочется делать этого, Сонни, – сказал я. Своим упрямством он путал мне все карты.

Мейджор в упор смотрел на меня и молчал. С каждой секундой он обретал все большую уверенность в себе.