Первый заместитель Наркома обороны Маршал Советского Союза Буденный в Первой мировой войне — старший унтер-офицер, командир взвода. А в Гражданской войне Буденный прошел путь: командир партизанского отряда, полка, бригады, дивизии, корпуса, командующий армией. Да опять же не простой армией командовал, которая в окопах коптила небо, а той, которая сокрушающим маневром решала не только оперативные, но иногда и стратегические задачи. Вопрос повторяю: какой опыт дороже Буденному, опыт командования кавалерийским взводом в Первой мировой войне, когда кавалерия вынуждено прозябала, или опыт командования первой в мире со времен Чингиз-хана конной армией, от грохота копыт которой дрожали стены европейских столиц?

Заместитель Наркома обороны Маршал Советского Союза Кулик в Первой мировой войне — взводный унтер, а в Гражданской — начальник артиллерии армии. И опять — не простой армии, а самой подвижной в мире.

Заместитель Наркома обороны генерал армии К.А. Мерецков в Первой мировой войне тоже выше унтера не поднялся, а в Гражданской — помощник начальника штаба дивизии.

Несколько выпадает из этого ряда заместитель Наркома обороны Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников. В Первой мировой войне — царский полковник. Но и у него в Гражданской войне — захватывающий взлет: начальник Разведывательного управления штаба Высшего военного совета Республики. В том, что Шапошников не канонизировал опыт Первой мировой войны, каждый может лично убедиться, прочитав "Мозг армии".

Так кто же в руководстве Наркомата обороны воспевал опыт Первой мировой войны?

А в Генеральном штабе? Проверьте биографии Ватутина, Маландина, Голикова, Василевского, Соколовского, читайте их труды и мемуары. Никаких намеков на приверженность к опыту Первой мировой войны ни до войны, ни после.

Можно проверить командующих как приграничных, так и внутренних округов. Та же картина. В 1941 году командный состав Красной Армии если и помнил опыт Первой мировой войны, то сводился он к кормлению вшей в окопах, к нудной перестрелке, да к бестолковым штыковым атакам. А в маневренной Гражданской войне они водили на большие дела роты, батальоны, эскадроны, полки, дивизии и даже корпуса и армии.

Кто же из них канонизировал опыт Первой мировой войны?

Вся пропаганда Советского Союза до 1941 года была пропитана духом Гражданской войны. Книги, фильмы, статьи, стихи, песни,- все о ней. Мы уже вспоминали фильм "Чапаев". А были фильмы и про Котовского, Щёрса, Фрунзе, Пархоменко, а еще — про Ворошилова и Буденного и немного — про товарища Сталина. Если Первую мировую войну и показывали в фильмах, то только в самых темных тонах. Учебники военной истории четко делили предмет на две неравных части: меньшая часть — все, начиная с фараонов, что было и до 1918 года; большая часть — Гражданская война в России.

В Советском Союзе Первая мировая война была подвергнута уничтожающей и злобной критике: бездарные царские генералы, бестолковая кровавая бойня и пр. и пр. Из Первой мировой войны советской военной наукой для подражания и изучения были взяты только те эпизоды, которые были исключениями из общего правила, которые по своему характеру противоречили всему духу Первой мировой войны. Среди этих эпизодов — Брусиловский прорыв.

Сам Брусилов этот опыт и передавал, сам делал выводы из ошибок и промахов. Он проломил стену, но кто был должен ворваться в пролом? Вывод Брусилова: в грядущей войне нужно иметь мощные подвижные соединения, которые могли бы ринутся в прорыв и выйти на оперативный простор. Если в начале войны есть возможность ворваться на территорию противника до того, как он успел развернуть свою армию и создать сплошной фронт, то этой возможностью надо пользоваться, т.е. не зевать, а вводить в сражение всю свою мощь сразу.

Теперь разберемся со "многими из тогдашних руководящих работников Наркомата обороны и Генштаба", которые, по словам Жукова, канонизировали опыт Первой мировой войны. Кто они?

Высшее руководство Наркомата обороны это сам нарком — Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко и его заместители. С наркомом и его заместителями мы уже разобрались. Идем дальше.

В состав Наркомата обороны входили: Генеральный штаб, семь Главных управлений и тринадцать отдельных управлений.

Главные управления НКО:

— политической пропаганды;

— автобронетанковое;

— артиллерийское;

— ВВС;

— ПВО;

— военно-инженерное,

— интендантское.

Кто же из руководителей этих структур мог канонизировать опыт Первой мировой войны?

Начальник Главного автобронетанкового управления генерал-лейтенант танковых войск Я.Н. Федоренко? Не мог он. Просто потому, что в Первой мировой войне не было в России никаких танков. А потому не было и опыта применения танковых войск. Нечего было канонизировать.

И никто из подчиненных генерала Федоренко на тот несуществующий опыт опереться не мог. Надо было выдумывать что-то новое и свое. Правильно или неправильно выдумывать — другой вопрос. Но однозначно: это могло быть нечто такое, что в каноны Первой мировой войны не вписывалось.

Может быть, начальник Главного управления ПВО генерал-полковник артиллерии Н.Н. Воронов канонизировал тот опыт? Опять же нет. Потому как и ему, и его подчиненным нечего было канонизировать.

Не иначе генерал-лейтенант П.Ф. Жигарев, начальник Главного управления ВВС, канонизировал? Да и он вряд ли мог. Потому как ВВС 1914-го года и 1941-го — земля и небо. В начале июня 1941 года у Жигарева — 79 авиационных дивизий. А в России на протяжении всей Первой мировой войны — ни одной. Потому не мог Жигарев и его подчиненные заглядывать в 1914 год и там искать ответы на возникающие проблемы. Не было там ответов. Не могли авиационные генералы держаться за тот опыт. Не за что было держаться.