В Генеральном штабе он оказался впервые. Длиннейшие коридоры, высокие потолки… Во всем прочем — обычнейшее военное учреждение, в котором без лишней спешки идет налаженная работа: деловитые офицеры, стук пишущих машинок, сразу опознаваемые командированные. Разве что, учитывая специфику учреждения, на каждом шагу видишь то соответствующие аксельбанты, то значки Николаевской академии.

Хозяином кабинета, в который его провел штабс-капитан и после короткого рапорта исчез, как призрак, оказался довольно молодой, никак не старше сорока, генерал-майор со значком Николаевской академии и полудюжиной наград, неопровержимо свидетельствовавших, что их обладатель бывал на поле боя, где проявил себя не худшим образом.

Там же сидели еще двое. Генерал, судя по императорским вензелям на погонах, принадлежавший к свите его величества, был гораздо старше хозяина кабинета, лет этак пятидесяти с лишком, но выглядел бодрым и жизнерадостным: румяный, плотный и крепенький, как гриб-боровичок, с густой, короткой, аккуратно расчесанной и благоухающей вежеталем бородкой. Наград на его безукоризненном кителе красовалось, пожалуй, раза в три больше, чем у генерал-майора, причем половина иностранные — однако ни одной боевой Бестужев наметанным глазом среди них не высмотрел. По его первоначальным впечатлениям, это был типичнейший свитский байбак. Непонятно, зачем им военная форма-

Третьим оказался штатский, средних лет, осанистый, с густой бородой, напомнившей Бестужеву сибирские купеческие, университетским значком на сером сюртуке и Анной на шее. Пока что Бестужев не гадал о причинах странного вызова, предпочитая ждать объяснений, но поневоле отметил одно: компания в кабинете подобралась какая-то, как бы это выразиться точнее, странноватая. Они плохо сочетались друг с другом: Генерального штаба генерал-майор, несомненно, с боевым прошлым, классический свитский тыловой увалень и штатский ученого вида…

— Алексей Воинович? Прошу садиться, — сказал хозяин кабинета с безукоризненной вежливостью, присущей всем обитателям данного учреждения. — Вы, кажется, курите? Прошу без церемоний, вот пепельница. Позвольте представиться: Аверьянов Николай Донатович, можно без чинов. Имею честь представлять на данном совещании управление второго генерал-квартирмейстера Главного штаба. Разъяснения, думается, не нужны?

Бестужев понятливо склонил голову. Любой кадровый офицер и без разъяснений прекрасно знал суть названного управления: специальная служба Генерального штаба, то есть военная заграничная разведка…

— Свиты Его Величества генерал-адьютант Страхов Виктор Сергеевич, профессор Бахметов Никифор Иванович, ученый и изобретатель, крупнейший специалист по электротехнике. Чтобы не томить вас неизвестностью, Алексей Воинович, а также сберечь полезное время, сразу изложу обстоятельства: в силу соответствующих решений вы временно откомандированы из Корпуса жандармов в мое распоряжение. Согласования проведены, соответствующие распоряжения отданы в письменном виде. Прошу ознакомиться.

Бестужев бегло просмотрел три выложенных перед ним документа — все было оформлено надлежащим образом, комар носа не подточит, все бюрократические каноны соблюдены…

— У вас есть вопросы, ротмистр?

— Как теперь обстоят дела с моим назначением в Шантарск?

— Остается в силе, — спокойно ответил Аверьянов. — Откомандирование ваше, повторяю, временное… — Он едва заметно улыбнулся. — Позвольте спросить: это назначение вам не по нраву?

— Наоборот, ваше… Николай Донатович, — решительно сказал Бестужев. — Я сам его добивался в силу… определенных причин.

— Ах, вот как? Ну что же, ротмистр, Сибирь, уж не посетуйте, подождет. Поскольку весомые соображения требуют вашей поездки в противоположном направлении: в Австро-Венгрию, в Вену. Высшие государственные соображения, — добавил генерал веско и крайне серьезно. — Миссия на вас будет возложена ответственнейшая, прошу уяснить это с самого начала и отнестись предельно серьезно.

Страхов, с невероятно важным, напыщенным (и чуточку глупым) видом выпрямился в кресле так, словно аршин проглотил. И добавил торжественно:

— Высочайшее указание, ротмистр, понимаете? Его величество изволит лично наблюдать за проведением… акции.

— Я понял, ваше высокопревосходительство, — ответил Бестужев с подобающей серьезностью.

— Разумеется, в Вене мы располагаем и военными агентами и, как бы поделикатнее выразиться, людьми, действующими далеко не столь официально, — сказал Аверьянов деловито. — Однако ввиду особой важности предстоящего было решено ввести в акцию человека совершенно постороннего, не знакомого с австрийскими специальными службами… Вы что-то хотите сказать?

— Боюсь, я как раз прекрасно знаком с теми службами, о коих вы упомянули, — сказал Бестужев. — После истории в Лёвенбурге…

Аверьянов чуть улыбнулся:

— Я во всех подробностях осведомлен о ваших делах в Лёвенбурге… но для данного случая это как раз и есть благоприятное обстоятельство. Во-первых, вы известны австрийской тайной полиции не как человек, работавший против них, а, наоборот, предотвративший злодейское покушение на императора Франца-Иосифа, что отмечено австрийским орденом, который я вижу у вас на груди… Во-вторых, вы им прекрасно известны как офицер Охранного отделения, то есть сугубо политического сыска. Таким образом, если вы попадете в поле их зрения во время выполнения миссии, какое-то время они будут считать, что вы занимаетесь своим привычным делом, то есть наблюдением за революционерами. Далеко не сразу вас свяжут с настоящим делом… Именно эти мотивы и повлияли на то, что дело поручено именно вам. Как видите, все продумано. Или у вас есть возражения?