Бестужеву этот субъект не нравился крайне — как и двум другим участникам совещания, судя по отражению на их лицах кое-каких потаенных мыслей, каковые опытный жандарм обязан читать с легкостью. Увы, положение румяного (не особенно и далекого умом, надо полагать) бородача с императорскими вензелями на погонах исключало всякие с ним дискуссии, а также возражения…

— Вот, не угодно ли ознакомиться. — Бахметов тем временем подал ему обычную канцелярскую папку. — Описание приемного и передающего аппаратов, как полагается, приложенное к заявке на выдачу патента.

Бестужев раскрыл папку, беспомощно уставился на листы веленевой бумаги, покрытые загадочными чертежами: латинские буквы, концентрические круги, пунктирные и прямые линии, квадраты, заполненные непонятными схемами…

— Я совершенно в этом не понимаю, — пожал он плечами. — Для меня это все равно что китайская грамота или египетские иероглифы…

— Ну, вам и не нужно ничего понимать, — весело, дружелюбно сказал Бахметов. — Достаточно того, что в чертежах разбираюсь я, в силу профессии. Я просто хотел, чтобы вы поняли суть: вот это, — он энергично хлопнул ладонью по папке, — для нас совершенно бесполезно. Если бы в патентные бюро передавалось полное описание изобретений, то столь развитое в Европе промышленное шпионство упростилось бы до предела: достаточно было бы подкупить мелкого служащего бюро и скопировать бумаги… Всякий изобретатель, опасающийся — и справедливо — быть беззастенчиво обокраденным, принимает надлежащие меры. В описаниях обычно отсутствуют чертежи и описания тех, можно сказать, ключевых устройств, без которых невозможно воссоздать устройство по одному лишь патентному описанию… Понимаете?

— Ну конечно же, — сказал Бестужев. — Что тут непонятного? Самое главное практичный изобретатель держит в голове, а значит, бесполезно вульгарным образом красть его бумаги…

— Употребляя некую долю здорового цинизма, так и обстоит, — кивнул Бахметов. — Скажу вам без ложной скромности — я весьма неплохо разбираюсь в предмете… но ни один специалист в электротехнике, как бы сведущ он ни был, не в состоянии восстановить отсутствующие здесь главные детали конструкции. Такова уж природа изобретательства, один человек совершает то, что другие не в состоянии до поры до времени разгадать… Одним словом, господа, вам нужен сам изобретатель… или, по крайней мере, полный чертеж его аппарата. Полный. — Он вновь хлопнул ладонью по папке. — Это никого не удовлетворит. Сам изобретатель или полный чертеж.

— Да что там, — самодовольно ухмыльнулся Страхов. — Как это Мефистофель пел в исполнении Шаляпина? Люди гибнут за металл… А тут и гибнуть не надо, взял себе денежки — и работай. Денег у вас, ротмистр, будет сколько потребуется, хоть лопатой гребите, хехес. Не устоит немецкая душа, немчура на деньга падка, ох, падка…

— Насколько мне известно, Штепанек — чех, — сказал Бахметов.

— И что? — фыркнул Страхов. — Чехи, небось, из того же теста… Когда перед ним начнешь золото из горсти в пригоршню пересыпать… А что чех, так даже удобнее, вы ему там, ротмистр, с три короба наговорите о славянском братстве и всякой такой кулябамбии…

— В самом деле, — старательно сохраняя невозмутимость, сказал Аверьянов. — Эту сторону вопроса вам следует непременно учесть, ротмистр, возможно, небесполезно будет играть на этой струне. Если Штепанек из панславистов… В любом случае, средства вам и в самом деле будут отпущены неограниченные, «номерной» счет уже открыт в одном из венских банков, венская агентура готова будет оказать вам все возможное содействие. Готовьтесь выехать в Вену как можно скорее.

— Да прямо нынче вечером! — подскочил Страхов. — Что кота за хвост тянуть, господа?

Аверьянов мягко вмешался:

— Ближайший экспресс на Вену отправляется только через сутки. К тому же необходимо подготовить документы, обговорить многие детали…

— Жаль, жаль… — покривился Страхов. — А то бы я уже сегодня доложил государю…

— Вы будете иметь возможность это сделать через сутки.

— Экие вы, генштабисты… Семь раз отмерь…

— Служба такая, Виктор Сергеевич, — с тем же величайшим терпением ответил Аверьянов. — Вы же сами не хотите, чтобы дело закончилось крахом из-за того, что готовилось в спешке?

— Боже упаси!

— Вот и предоставьте нам действовать со всем возможным тщанием.

— Ладно, ладно, кто ж спорит… А только чудесно было б государю доложить уже сегодня…

— Вы можете доложить, что подходящий человек отыскался и готов действовать со всем рвением.

— И то…

— Николай Донатович, — сказал Бестужев, стремясь перевести разговор в более практическое русло. — Вы уверены, что нас никто не опередил?

— Вот об этом можно говорить со всей уверенностью. Взгляните на дату выдачи патента — всего два месяца назад. Никто и не успел вникнуть. Это не домыслы, мне достоверно известно, что конкуренты наши пока что не обозначились на горизонте… и знаете, что самое веселое? Австрияки упустили великолепную возможность.

— Как это?

— Давайте по порядку. Получив патент, Штепанек принялся изыскивать средства на постройку аппарата. Месяц назад, что самое пикантное, он посетил Россию и предлагал двум купцам, Садчикову и Фролову, приобрести и приемное, и передающее устройства. Оба — известные мехоторговцы, Штепанек им предлагал с помощью его аппарата передавать изображения мехов из Петербурга в Лондон, на очередной пушной аукцион. Коммерсанты наши отказались — то ли не оценили по дремучести своей преимуществ изобретения, то ли… Дьявол их разберет. Вполне возможно и не дремучесть они показали, а деловую оборотистость. Вполне может оказаться, что в их ремесле одним изображением не ограничишься, нужно каждую шкурку в руках подержать, на ворс подуть… Аллах их ведает, право, нет ни смысла, ни желания вникать в тонкости мехоторговли. Одним словом, купцы Штепанеку отказали… а в поле зрения наших учреждений он тогда не попал. И вернулся в Вену. Там ему удалось получить от одного банкира достаточную для постройки аппарата сумму. Аппарат, точно известно, создан… но покупателей на него пока что не нашлось. Банкир действовал по каким-то своим соображениям, которые, как я понимаю, не оправдались — и всякое сотрудничество со Штепанеком он прекратил, не говоря уж о дальнейшей помощи финансами. Штепанек отправился в австрийское военное министерство — но, опять-таки достоверно известно, получил от ворот поворот. Покупать его аппарат военные отказались.