Скотина этот прокурор, да и частный обвинитель тоже падла ещё та. Фактов у них нет никаких, но давят сволочи на нервы присяжным своим авторитетом и красноречием! Умеют же жути нагнать гады, аж я в свою виновность почти поверил, чего уж про присяжных говорить… Я бы им многое мог сказать, но не могу, мне не положено! После слов прокурора уже выступать никому нельзя, даже я, подсудимый, лишен последнего слова! Такое право у меня появиться только если вердикт будет «виновен», и выступить я смогу только перед судьей, прося о снисхождении, раскаиваясь или оправдываясь. Эти двенадцать типов, что решают сейчас мою судьбу, меня слушать не будут. Моё сердце предательски сжалось в ожидании неприятностей.

— Присяжные удаляются в совещательную комнату! — Судья только что закончил читать присяжным инструкции от суда, ещё раз объясняя их обязанности и законы применимые к делу.

— И чего теперь? Может сдрыснуть отсюда пока не поздно? — Обеспокоенно обернулся я к Смиту — Мой корабль под парами, успеем выйти в нейтральные воды пока они тут чухаются!

— Не успеете — Даже не попытался меня отговорить адвокат — С момента окончания слушаний вы под полицейским надзором. Попытаетесь сбежать, и вас арестуют, и к прочим обвинениям добавиться новое, я уже про залог не говорю, который вы не вернёте. Надо ждать.

— Судя по рожам присяжных, они не очень-то и поверили нашей истории — Я ткнул пальцем в пустую трибуну — Кто их набирал вообще?

— Шестерых выбрал я, а остальных прокурор — Смит снял свои очки и начал их протирать платком — В тех что я выбрал, я уверен, а учитывая то, что вердикт должен быть вынесен единогласно…

— Как вы можете быть в них уверенны? Вы же их в первый раз в жизни видите?! — Удивился я.

— Их я вижу впервые, вы правы — Усмехнулся Смит — Но все они имеют ремесленные мастерские или лавки, в которых трудятся рабочие. А я, между прочем, известен в узких кругах как адвокат Американской федерации труда. Самуэл Гомперс мой клиент.

— Ну тогда другое дело! — Сделал я вид, что обрадовался — Это всё меняет! А теперь нормально объясните, я нифига не понял! Не забывайте, что я не местный. Что такое АФТ

— АФТ — это профсоюз. Никто не хочет забастовок — Смит пристально посмотрел мне в глаза — Только крупные заводы и фабрики могут себе позволить простой, ожидая пока с рабочими разберется местная милиция, или частные агенты. На небольшой бунт рабочих в мелкой мастерской, власти могут не обращать внимание очень долго. Да и к тому же, обычно подавление беспорядков, которыми обычно сопровождаются забастовки, не обходится без порчи имущества и даже его полного уничтожения. Так что для мелкой мастерской забастовки могут окончится закрытием бизнеса, и даже долговой тюрьмой для владельца. Слышали про стальную забастовку в Хомстеде? Тогда погибло много людей, но и завод Карнеги потерпел почти миллионный убыток. Эту забастовку как раз АФТ и организовало…

— Мафия короче, так бы и сказали, а не ходили кругами вокруг — Улыбка на моем лице растянулась до ушей — А это… ну вы поняли, в цену ваших услуг входит?

— Какая мафия?! Что вы мистер Волков, с итальянцами мы никак не связаны, боже упаси! — Отмахнулся Смит — У нас всё законно! А выиграть ваше дело в моих же интересах, так как оно имеет большой общественный резонанс и делает мне рекламу, с вас я не возьму и цента сверх того, что мне уже заплатили!

— Ну да, забастовки по заказу, членские взносы рабочих и забастовочные фонды, которые никто не контролирует, и через которые легко отмыть серые деньги, подставные выборы профсоюзных лидеров… а так да, ни каких признаков организованной приступной группы — Я другими глазами посмотрел на скромного адвоката — Смит, а вы опасный человек!

— А вы слишком умны, мистер Волков, слишком — Смит говорил без угрозы, но читалось в его глазах что-то такое, что заставило меня поежиться. — Хотите совет вашего адвоката? Иногда надо промолчать, даже если вы и правы!

— Не примите мои слова за угрозу, я просто чертовски рад, что вы на моей стороне мистер Смит! — Примеряющее поднял я руки — Каждый зарабатывает как может, я не в праве никого осуждать! А борьба за права рабочих вообще дело благородное, как по мне. Давайте дружить? Я думаю наша дружба может быть даже взаимовыгодной. Я знаете ли для своих экспедиций закупаюсь на приличные суммы, а вы наверняка знаете много честных подрядчиков, которые не угнетают своих работников… У таких качество товаров как правило выше среднего, за что и переплатить иногда не грех, а то знаете ли, частенько обмануть бедного путешественника пытаются, всякий неликвид подсунуть…

— Я вас понял мистер Волков — Улыбка снова появилась на лице Смита — Мне нравится иметь умных друзей, ваше предложение принимается, и вы без сомнений можете обратится ко мне за помощью в любой момент, как к другу…

— Ну вот и славненько! — Я облегченно выдохнул — Значить мне не за что переживать, как я понял?

— Думаю да — Смит кивнул головой — Обычно в присяжные не берут полных идиотов.

Поговорили… Я задумался. Похоже, что Арсений знал, кого нанимал в мою защиту! Разведчик хренов, мог бы и сказать об этом, а то я едва в бега не кинулся!

Сижу на скамье, затекшей спиной прислонившись к деревянной спинке. Руки дрожат — не от холода. Пот стекает по виску, хотя в зале душно, а не жарко. Присяжные ушли уже два часа назад, но мне кажется, что прошло полжизни. Не смотря на разговор со Смитом, я нервничаю, и чем больше проходит времени, тем больше. Значить совещаются, значить есть сомнения! Каждый их шаг там, за дверью, в совещательной комнате, — как гвоздь в мою грудь.

Судья что-то бубнит секретарю, прокурор с каменным лицом листает бумаги, будто ему всё равно. Смит читает какую-то книгу, мой второй адвокат — мистер Лоури, — сидит, сцепив пальцы, будто в церкви.