Мой нынешний водитель пошел дальше всех. Он периодически выворачивал на встречку, заезжал на тротуар, к счастью, пустой, постоянно «играл в шашечки». Нет, я понимаю, что в Питере редко когда не напряженно на дорогах, но мы вроде на тот свет не торопились.

— Хист у меня такой, растет, когда ложь слышу, — наконец закончил Антон.

— Удивлен, что вы еще не кощей, — попытался улыбнуться я, хотя по-прежнему мысленно жал на невидимый тормоз. Да и не мысленно тоже. Еще пара таких маневров, и я рисковал пробить днище ногой.

— Говорю же, людей не люблю. Но ты прав. Все врут. Всегда, везде. Я порой бывает нарочно подальше ото всех отсяду, да все равно достают. А когда этот… — он неопределенно махнул головой в сторону заднего стекла. Осталось догадываться, кем был тот самый загадочный «этот». Я рискнул предположить, что под ним подразумевался умерший Андрей, — меня за яйца взял, пришлось к чужанам выходить, лишь бы с ним не сидеть. Шутка ли, всего за полгода два рубца, хотя до этого полвека держался. Не хочу я быть кощеем.

Я сидел ни жив ни мертв, глядя, как мы быстро перемещаемся по городу. Мелькнула своими горделивами трубами «Аврора», пронеслись высокие шпили Соборной мечети, потянуло звериным дерьмом — верный признак ленинградского зоопарка. Петроградскую сторону я знал только по вершкам, но какие-то знаковые вещи определить мог.

— Куда мы едем? — наконец спросил я.

— К друзьям, — ответил Антон спокойно.

— Может, мне его того, сс…? — лихо тоже поняла, что дело пахнет керосином.

— Разобьемся, — покачал головой я.

— Нет, я эту машину чувствую, — ответил Антон, подумав, что я обратился к нему.

— Так что вас этот… поймал? — понял я, что лучшее, что сейчас может быть, — это занять сумасшедшего водителя разговором.

— Как и тебя, на леваке. Только с тебя он денег хотел поиметь, а со мной сложнее. У меня хист особый, как и ведунский дар. Вот он и сделал предложение, от которого нельзя отказаться. Пришлось мне устраиваться к нему в «Мытарский стол», помощником. На деле же — проверять всех, кто врет.

— А вы так можете?

Антон смерил меня надменным взглядом. Причем, не снижая скорости, как в голливудских фильмах, когда водила смотрит на собеседника минут десять, совершенно не думая о дороге.

— Понял, понял, можете. Там перекресток!

Старик вновь поглядел на улицу, и очень вовремя, потому что перед нами вырос какой-то навороченный «китаец».

— Понакупят ведер!

Внезапно Антон резко ударил по тормозам и завернул в один из дворов, встав перед разрисованной дверью. Надпись рядом гласила «Queens». С другой стороны висела вывеска «Большая Пушкарская, 6».

— Это что, какие-то княжеские казематы?

— Бог с тобой, какие казематы? Бар. Один из лучших на Петроградке. Должен же я проставиться перед тем, кто фактически освободил меня от рабства. Спасибо тебе, Матвей.

Мало того, что хист стал медленно наполняться, я почувствовал, что кощеевский дар пополнился еще одним персонажем. И улыбнулся. Значит, мой волшебный протухший чай все-таки сработал.

Я даже не заметил, как передо мной вырос бокал пива, а рядом появилась главная причина спора филологов обеих столиц — шаверма. И что наиболее интересное, у меня даже мысли не возникло, что первая половина дня не самое лучшее время для утоления жажды. За сегодня я столько натерпелся, что осушил сразу большую часть бокала, с удовольствием ощущая горчинку. Так невольно начнешь разделять жизненную концепцию Гриши: с утра выпил — весь день свободен.

— Хорошо? — спросил Антон.

— Хорошо, — честно признался я.

А что тут скажешь? В баре было пусто, негромко мурлыкала приятная музыка, да еще пиво. Я вообще как-то давно заметил, что пиво улучшало многие вещи. Меня, правда, немного смущало, что Антон тоже злоупотреблял пенным напитком. Больше того, почти допил свой бокал. Нет, понятно, что у рубежников свои правила, но «синих» за рулем я не одобрял.

— Так, значит, вы правдоруб? — спросил я.

— Меня называют чуть по-другому. Но суть ты уловил.

Этот рубежник вызывал смешанные чувства. С одной стороны, я испытывал к нему искреннюю симпатию, с другой, не до конца мог расслабиться в его присутствии. И не только из-за ведунской способности распознавать ложь. Так бывает, когда оказываешься в рваных (не по моде, а просто испорченных) джинсах возле королевы красоты, облаченной в вечернее платье. Осознаешь собственную неуместность, что ли.

Дело тут, конечно, было не в красоте. Разве может человек с такими ушами обладать шармом или очарованием? У меня локаторы хоть равномерно большие, у Антона же мочки отвисали огромными блямбами.