Мне будет тебя не хватать.

Действительно не хватать. Ты мне как дочка. А что до ночных развлекух, так это мелочь, просто мелочь. Ты должна была понять главное, что нам рабам стыдливость не положена, вроде ты уже не похожа на ту девочку, что три года назад краснела и стеснялась, когда облизывала мне там...

Я тебя дочка всему научила, что знала. Тут только последнее сказать осталось.

Не люблю говорить о Богах подчинения, видит Триединый ненавижу их.

Последний шаг, что отделяет обычную пусть и даже знающую рабыню от Первой, это осознание.

Не твоё осознание - Рабского Бога.

Когда раб подсознательно, исподволь, даже не признаваясь в том себе, поймёт, что ты Первая, вот тогда Бог осознает, что ты почти-людь, не бывший-людь как остальные рабы, а почти-Хозяин.

Именно тогда Рабский Бог подчинит тебе всех остальных.

Это просто. Пойми, самое сложное подчинить первого раба.

Но я в тебя верю, ты справишься!

Всегда помни, что я тебе говорила: ...»;

— Не будь простушкой Хвостик! — я выплюнула ей в харю слова.

На её лице выступило удивление. Не этого она ждала.

Дождёшься!

С замаха ей подзатыльник! У неё голову мотнуло, чуть не вылетела с пролётки, только двумя руками удержалась за поручень.

Правая рука у меня крепко сжала перила. Да так что пальцы судорогой свело.

Град ударов по ней левой, не сильных, но унизительных, она волчком крутится под ними, раскачивая пролётку.

И глаза!

Смотрю ей в глаза. Не смотрю куда бью, мне это не важно. Мне важны её глаза.

*******************************************************************

— …она умеет подлизываться.

Я облила презрением эту мерзкую Пёструю.

Прирождённая рабыня, отброс нашей расы, ублюдок волчьего рода.

Из кожи лезет, чтоб человечку понравиться.

Мерзкая под-человечка.

Ненавижу!

Ненавижу её!

Больше человека ненавижу!

Он сильный тварь! Она лживая тварь!

— Не будь простушкой Хвостик! — ублюдышь бормочет глупость.

Хвост? Какой хвост?! Причём тут хвост?!

Отвлекла внимание дрянь, и своей слабой лапкой стучит по мне.

По мне! По боевой волчице, эта ничтожная дрянь, тарабанит своими слабенькими кулачками?!

Я её сейчас прибью одним замахом и скажу человечешке, что сама виновата.

Неудобная полка под ногами, становлюсь крепко, чтоб бить один раз.

Замахиваюсь. Всю мощь волчьего тела вкладываю в удар.

И!

*******************************************************************

Не отводить глаз. Только не отводить глаз.

Блохастая становится в боевую стойку.

Следующий удар я не переживу.

Она своей массой выбьет меня на булыжники, и мне конец.

Но я не отвожу глаз.

Она замахивается.

— Спятили девки, перевернёте нас тут!

— А ну всем успокоиться!

И застывает, как статуя, но только на мгновенье, а потом съёживается и опускается в полуприсяду, вся какая-то жалкая и облезлая, хвост висит как мокрая тряпка, пять секунд назад торчком стоял, а сейчас уже всё, уши обвисли как паруса, потерявшие ветер, её бьёт крупная дрожь, засовывает в рот большой палец, и сосёт его как ребёнок, в глазах не страх – ужас.

Уже не воин – облезлая шавка.

Нет она не воплей дурака - возницы испугалась.

Нет она не Хозяина боится.

Бог Власти указал её место.

Она признала меня Первой рабыней…

Глава 11.

Язык, ящерки и покойники.

Волчий мир. Республика Нассау. Город Красной Реки.

Въезд в город.

— Ну вот и прибыли, вот он Город Красной реки; — меня разбудил голос кучера.

Мы проехали мимо большого камня с высеченными рунами на волчьем языке