Вдруг дверь каюты со стуком распахивается и на пороге появляется никто иной, как старпом, собственной персоной.

– Жохов твою мать! На пару часов тебя оставил, а ты уже снова нажрался?! Под арест! Немедленно! – с пеной у рта орет толстячок.

– Не понимаю вашего возмущения дяденька – удивился я гневу толстяка – вы мне сказали «поступаешь в распоряжение Томаса», а он вот так вот распорядился. Чё орать то?

– Осади! На моего ученика могу орать только я! – на удивление трезвый Томас встал, закрывая меня своей спиной от старпома. Вот только что у него язык заплетался и в сон старика клонило, а сейчас как подменили. Перед вторым человеком на «Алеуте» стоит уверенный в себе гарпунёр-наставник – Беру я Жохова в ученики, выйдет с него толк. Изобретательный и хитрый как лиса. Считай я теперь за него в ответе, буду из него гарпунёра делать!

Правы были капитан со старпомом, своеобразный человек старик Томас, редкий, я бы даже сказал редкостный му…. Мужик он короче, каких поискать. Уже два дня делает из меня гарпунёра. Но пока до пушки с гарпуном мы не дошли, даже до повадок китов не дошли. Мы сейчас учимся правильно сворачивать в бухту линь. Ну а вместо линя у нас угадайте что? Ни за что не угадаете. Кишки кашалота! На разделочной палубе тренируемся. Томас говорит, что кишки кашалота самые длинные в мире и я ему верю, длиннее потрохов я не видал. Ну если честно, то мы с ним конечно не сами такой способ тренировки выбрали, это нас типа наказали. Теперь мы команда по поиску сокровищ! В кишках и желудке ковыряемся, амбру ищем, когда кашалота к базе очередной китобоец доставляет. Ну и что бы, так сказать, совместить приятное с полезным, Томас меня учит правильной укладке линя. Что тут приятное, что полезное я ещё толком не разобрался.

Отрыжка кашалота! Многие так ругаются, но не знают наивные, что это не ругательство вовсе, а самый что ни наесть крик счастья, выражение восторга внезапно разбогатевшего человека – это амбра. Только в кашалотах она встречается. В свежем виде амбра представляет собой мягкую массу черноватого или сероватого с чёрным цвета, и пахнет как кусок дерма. Да и выглядит так же. Я-то по началу, когда её искать начал, постоянно кучи этой «амбры» в кишках находил, и всё время старпома дёргал, счастьем своим поделится, но потом на роль главного эксперта определили Томаса. Надоело, видите ли, старпому, по вкусу и запаху амбру от дерьма сортировать. Ну то есть ни одного куска амбры я так и не нашёл пока, а уже в дерьме кашалотов разбираюсь как профессионал.

Не всегда амбра такая противная. Под действием морской воды и света она постепенно осветляется, становясь коричневатой или светло-серой и твердеет. Одновременно её запах из отвратительного становится приятным, и эту хрень в парфюмерной промышленности используют. Чистят её, сушат и в духи или ещё куда. Раздельщики говорят (сам то я хоть и большой уже специалист, но пока не сподобился ничего найти), что, когда амбра попадается, так на судне праздник, а им гарантированная премия. Обычно проверкой потрохов кто-то из раздельщиков как раз и занимается, или ученые, которые время от времени уходят в рейс вместе с китобоями, а теперь это моя работа.

Вот я при каждой разделке, постоянно в требухе и копошусь, а Томас выдает своё экспертное мнение, то это что надо или опять китовый навоз, заодно и линь меня укладывать учит. Ну а наказание моё закончится довольно скоро, как первый кусок амбры добуду, так сразу.

– Смотри Томас, оно? – я ответственный человек, раз поручили мне такое важное дело, я все подозрительные кучи Томасу буду показывать.

– Да что ты мне всё время Витька в морду дерьмом тычешь?! Убери! С этим закончили, укладывай «линь» и за борт – кишки китов наша плавбаза пока не научилась перерабатывать, вот их и скидывают в море, на радость снующим вокруг акулам. Вообще что-то этих хищников развелось тут просто немерено. Последнее время каждая туша кита, которую поднимают на борт, имеет следы укусов или вообще частично объедена.

– Жохов! На передней разделочной тебя работа ждёт! Шевелись давай, якорь мне в задницу! – по громкоговорящей связи меня старпом на новый фронт работы направляет. Над обоими разделочными палубами разносится оглушительный хохот. Раздельщики народ своеобразный и их много, почти треть команды. А там кого только нет… и бывшие зеки и провинившаяся и списанная в раздельщики элита флота (ну это я про себя) и бывшие крестьяне, погнавшиеся за длинной деньгой. Им дай только поржать, развлечений то на судне никаких, только в карты резаться да брагу глушить, а тут я, личный враг старпома, за которым он сам следит, и указания ему раздаёт. Так-то на разделочной палубе бригадир всему голова, он решает кому и чем заниматься, но меня это не касается, у меня свой «голос с выше».

– Витька! Нашёл? Ты долго ещё? – в очередной раз интересуется бригадир раздельщиков Колобков, когда я ковыряюсь в кишках кашалота. Этот кит огромен, все двадцать метров в длину и возится мне с ним долго, а внутренности занимают место на палубе и из-за постоянной качки и крена, разлетаются по всему настилу.

– Нет, почти закончил. Что же они бляди такие последнее время одних кашалотов привозят? – возмущаюсь я действиями китобойцев, которые не дают мне передохнуть – нет бы чего другого подстрелить, более ценного.

– С кашалота и спермацет и амбру берут, в других китах такого нету. Чего ещё более ценного? – удивляется Колобков.

– Не скажи бугор, вот я слышал, что золотой кит бывает – начинаю травить я байку, чтобы передохнуть от грязной работы.

– Да ну?! И чё за кит то? – вокруг меня на перекур собирается вся бригада.

– Да это как золотая рыбка, только кит! И ещё отличие есть, он только одно желание исполнить может.

– Ну и где ты такого видел? – уже начинают зубоскалить мужики, за два дня я вывалил на них почти весь свой запас военно-морского юмора, и они теперь ждут очередную смешную историю.