Он мстительно оскалился и… включил режим следователя:

— Кстати, паря, а как тебя зовут?

— Ка… ка… кажется, И-и-игнат.

— Скажи-ка нам, Игнат, насколько далеко ты заходил в Пятно и добыл ли там хоть что-нибудь?

Я потер переносицу, зажмурился, «скривился от боли» и запустил руку за пазуху:

— На… н-наверное, д-д-далеко…

Потом развернул кусок тряпки, извлеченный из внутреннего кармана, и показал одно из ядер, которые собирался продать:

— Это И-и-искра ли… ли-и-и… ли-иса… Б-б-бой п-п-помню… П-п-почти в-в-весь…

— Позволишь проверить его ранг? — прикипев взглядом к куску плоти, без особого интереса спросил один из телохранителей юнца.

Я молча протянул ему ядро и постарался не показать своего интереса к предстоящему действу. Мужчина, кстати, облаченный в куда более дорогой и качественный прикид, чем здоровяк, лениво вытащил из нагрудного кармана куртки деревянный футляр длиной с карандаш и диаметром сантиметра четыре, достал из него стеклянную палочку, упер одним концом в «Искру» и, судя по реакции моей чуйки, использовал какой-то навык. А после того, как этот «тестер» пожелтел, ошалело вытаращил глаза и нервно сглотнул:

— Троечка?! Но как?!!!

— Троечка?! — еще более экспрессивно воскликнуло охраняемое лицо и шагнуло ко мне: — А ты помнишь, какой стихией бил этот лис?

— За… за… за-амедлял ко-о… ко-о-орнями… — после короткого раздумья «вспомнил» я и с большим трудом удержался от вздоха облегчения, заметив, что предвкушения в глазах телохранителя с «тестером» и его господина стало в разы меньше.

— Природник, значит… — заключил первый, а второй включил режим аристократа:

— Игнат, ты оказал роду Докукиных серьезную услугу, и мы не останемся в долгу. Вид и размеры нашей благодарности определит мой дед, я дам тебе хорошую цену и за эту Искру, и за другие. Если они, конечно, есть. Порукой тому мое слово…

Глава 17

11 сентября 2512 по ЕГК.

…На поиски кораблика Левашовых отправились в восьмом часу вечера. Все, кроме двух вояк-простолюдинов, которых Докукины почему-то называли рубаками. К этому времени Тетеря, старший следопыт этой компании, успел закончить анализ следов моего боестолкновения с незваными гостями заимки и подтвердил мой рассказ, так что Ждан Еремеевич, «дядька» старшего внука главы этого рода, перестал видеть во мне «подсыла», телохранители Петра Семеновича немного расслабились, а он сам пристал ко мне, как банный лист, и включил режим почемучки. Что самое обидное, нисколько не напрягаясь из-за того, что на каждый его вопрос я, «заика», отвечал с огромным трудом и как минимум в трех случаях из пяти — фразой «Не помню…» Впрочем, незадолго до отплытия стало понятно, что его только-только инициировали, привезли на заимку для того, чтобы раскачать под «чрезвычайно плотным» магофоном, и даже обещали пару-тройку раз сводить на охоту за Одаренным зверьем. А тут «нарисовался» я, поделился «разведданными» о межродовой войне, которую Докукиным, вроде как, собирались объявить Левашовы, и невольно поставил крест на всех планах юного мага.

Хорошо, хоть возненавидел он не меня, а недружественный род, так что почти все время плавания предвкушал пленение команды где-то прячущейся посудины и страшно злился из-за того, что не смог уговорить «дядьку» дать добро на участие в предстоящем абордаже. Кстати, ко мне относился не как к равному, но с уважением. Причем не только из-за того, что я, продав ему «все четыре» высокоранговых ядра, фактически доказал свою состоятельность, как добытчика Искр — насколько я понял, эта категория жителей Надежды имела статус, ненамного уступающий дворянскому. Вероятнее всего из-за того, что являлась основным поставщиком ядер и энергетически насыщенной органики, без которых ни о каком развитии Одаренных не могло быть и речи.

А вот отношение ко мне его «свиты» радовало значительно меньше. Если «дядька», все четверо магов-телохранителей и следопыт, опосредованно «разобравшийся» в моих возможностях, видели во мне хоть и молодого, но битого жизнью добытчика и считали, что я имею право держаться независимо, то большей части обычных рубак было плевать на то, что я выжил «в самом центре» Пятна и завалил целую боевую группу Левашовых. Простолюдины дурели от зависти. Ибо либо присутствовали при передаче мне пачки банкнот на «баснословную сумму» в сорок тысяч рублей, либо узнали об этом от товарищей. Вот и поглядывали на меня с нездоровым интересом. До тех пор, пока из-за лесистого мыса, вдававшегося в озеро Мрачное, не показался нос знакомого суденышка.

Тут всем, включая меня, стало не до размышлений: Петр Семенович расплылся в предвкушающей улыбке и от избытка чувств хлопнул меня по плечу, его дядька, наоборот, нахмурился, маги окутались довольно плотными защитами, рубаки заулюлюкали, а капитан «Ласточки» насмешливо фыркнул:

— Услышали наш дизель и решили дать деру. Дурни: с этого озера можно уйти только по течению Еланки…

Как вскоре выяснилось, тот кораблик давать деру не собирался: выйдя из небольшой бухточки, он вдруг взвыл не одним, а двумя движками, повернул на нас, секунд за десять-двенадцать вышел на редан и… начал преображаться!

— Бронекатер-перевертыш Хлебниковых, сука! — злобно процедил Ждан Еремеевич, очень быстрой подсечкой сбил с ног своего воспитанника, дернул за ногу Константина Алексеевича, оказавшегося в пределах досягаемости, и заорал во всю глотку: — Митрич, отворачивай: ща скинет иллюзию и как вдарит скорострелками!!!

И ведь как в воду глядел: от силы через пару секунд башенка, внезапно «возникшая» на носу бронекатера,

выдала очередь снарядов из восьми-девяти, и от рубки нашего кораблика полетели даже не щепки, а здоровенные куски дерева! Я в этот момент уже лежал на палубе. В компании с замешкавшимися магами, которым помог упасть. А во время второй очереди вдруг сообразил, что прорыв «перевертыша» к Еланке и последующее бегство может выйти мне боком. Ведь Докукины не смогут захватить и допросить членов команды этой посудины, не получат подтверждение истинности моей легенды, не поверят в предупреждение о скором начале межродовой войны, не рванут на помощь родичам и не подкинут меня к цивилизации, так как решат, что я заманил их в ловушку!