Шрифт:
О черт! Он был голым, как червяк. Тот, кто это устроил, неплохо потрудился!
Дейн ударил кулаком в стену, едва не проломив ее. Боль потушила ярость.
Сэллери вернулся в спальню и пораскинул мозгами.
Непонятно. Если его хотели прикончить, это можно было запросто сделать, пока он валялся на пляже. Один хороший выстрел…
И тут Дейн вспомнил о бумажке в ванной.
Все встало на места. Так! Значит, кто-то решил над ним подшутить? И позаботился о том, чтобы обида Дейна не приняла серьезные формы! Ладно! Сэллери Дейн и сам по себе — неплохое оружие! Сэллери Дейн любит шутки! И тоже любит пошутить! Завтра он точно встанет рано! Очень рано! Возьмет Эби и выследит шутника! Они пошутят вместе!
С этой мыслью Сэллери уснул.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дейн проснулся от звона разбитого стекла. Он скатился с кровати на поп и прижался к холодной полированной стенке. Это был рефлекс.
В комнату вбежала Эби. Ткнулась мокрой мордой в лицо.
Дейн поднялся. Зажег лампу.
Эби, расставив ноги, обнюхивала что-то лежавшее среди длинных осколков.
Сэллери сунул ноги в сандалии (у него не было ни малейшего желания ходить по стеклу босиком) и подошел к собаке. Эби звонко гавкнула. То, что она обнюхивала, лежало у ног Сэллери. Мертвая птица.
Яркий комок окровавленных перьев. Побольше голубя. Головка серая, с черным хохолком и красным изогнутым клювом. Крохотный черный глаз подернут мутной пленкой.
«Козы живут в пещерах, а дневные птицы летают по ночам! — подумал Сэллери. — И разбивают окна!»
Он взглянул на свою руку: ладонь была в крови. Что-то странное было во всем этом… Что-то несообразное…
Дейн еще раз осмотрел птицу, и его осенило! Тельце было холодным! И длинный разрез, пересекавший зеленую спинку, — не кровоточил. А ведь кровь на перьях была свежей!
Дейн выругался, вышвырнул трупик в разбитое окно и поспешил в ванную: эта кровь жгла его кожу!
«Берегись!» — было написано на листе, прижатом краем зеркала к черной кафельной плитке.
Из комнаты донесся оглушительный лай. И снова — звон стекла.
Дейн выбежал из ванной… Не успел! Собака была уже снаружи.
Бросившись к окну, Сэллери услышал удаляющийся лай.
— Эби, назад! Ко мне! — закричал он. Но голос собаки уже потерялся во тьме.
Сэллери тяжело опустился на край кровати, положил подбородок на мокрую ладонь: «Скверно! Очень скверно!»
Он постарался успокоиться, шаг за шагом прокрутил в уме происшедшее, подробность за подробностью. Ничего, за что можно уцепиться.
Дейн осторожно поднял с пола длинный осколок. Стекло было в четверть дюйма толщиной. Какой силой нужно обладать, чтобы разбить его птичьим трупиком, весящим меньше фунта?
Сэллери стащил с подушки наволочку, обмотал ею широкий конец осколка. Не Бог весть что, но…
Снова подошел к окну. На торчавших из рамы стеклянных зазубринах остались клочки черной шерсти.
— Эби! Эби!
Сука-ньюфаундленд появилась у него четыре года назад. Подарок. С тех пор они почти не расставались. Если Дейн и любил кого-нибудь в этом мире, то это — Эбигайль Грант.
Сэллери посмотрел на осколок стекла в своей руке, осколок, похожий на римский гладий.
Подарок…
О черт! Как же он не вспомнил раньше!
Дейн бросился в холл. Из груды не разобранных еще ящиков выволок один, тяжелый, из толстого картона, стеклом вспорол крышку.
Слава Богу! Все на месте. Аккуратно упакованные свертки: призы, награды, подарки читателей и почитателей…
Запустив руку поглубже. Дейн нащупал самый длинный сверток, вытащил, освободил от обертки… Трость!
Сэллери секунду глядел на нее, не узнавая, потом сообразил, положил на пол. Трость тоже подарок. Но Дейн искал не ее.
То, что нужно, как всегда, оказалось на самом дне. Он разорвал бумагу, осторожно размотал черную ткань…
Есть!
Сэллери взялся за шершавую рукоять и медленно потянул, извлекая из ножен голубоватый, слегка изогнутый клинок.
Этот меч подарил ему отец. Привез из одной экспедиции. Сэллери тогда прямо обалдел. В ту пору он всерьез занимался боевыми искусствами. До службы в морской пехоте это казалось Сэллери стоящим занятием.
Меч был лучшим, что отец мог подарить тогда сыну.
Рохан Дейн дарил только лучшее. Он умер, когда Сэллери кормил москитов в джунглях. Солдат Ю. Эс. Эй. Даже не смог приехать на похороны.
Двойной кожаный ремень был обмотан вокруг черных ножен.
Дейн освободил клинок, взялся правой рукой за эфес у гарды, а конец рукояти, упер в ладонь левой. Меч со свистом рассек воздух. Сэллери засмеялся.
«Когда пошучу я, ты обгадишься до самого подбородка!» — посулил он своему недругу.