Тимур: Не волнуйся, киса, я всё подготовил. Устроим побег на днях, пока змея будет готовиться к свадьбе.

Прижимаю телефон к груди, закрыв глаза и мысленно отдавшись в руки Тимура. Уверена, он готов на всё, только бы мы оказались вместе. И плевать, в каком направлении придётся бежать, главное, с ним.

Я: Люблю тебя.

Тимур: И я тебя. Всё выгорит.

Заталкиваю телефон обратно, предварительно отключив звук и вибро. Влада забрала у меня новый, не предполагая, что в запасе имеется старый, который я нашла в маминой шкатулке, где хранила важные для себя вещи. Скорбящая Влада откровенно переигрывала, показывая публике убитую горем женщину, лишившуюся любимого мужчины, поэтому наш диалог с Тимуром на похоронах остался незамеченным. А потом ресторан и множество людей, высказывающих соболезнования. Я почти никого не знала, но люди, пришедшие проводить отца в последний путь, выглядели солидно.

Я до сих пор толком не знаю, чем занимался папа. Он всегда называл себя «банкиром», но сколько помню, никогда не ездил в офис, зато имел серьёзную охрану и безграничные средства. Думаю, Влада в курсе особенностей деятельности мужа, но вряд ли мне суждено получить от неё информацию.

Звук открывающихся ворот заставляет прошмыгнуть на балкон и сесть на корточки. Сквозь кованые прутья вижу два внедорожника, вплывающих на территорию. Влада несётся на высоченных шпильках к гостю – крупному мужику со значительным брюхом, свисающим над ремнём. В надвигающихся сумерках могу рассмотреть лицо, кажущееся знакомым. Именно он произнёс на похоронах длинную речь в память об отце. Это и есть жених? Чёрт, он же старше отца. Навскидку ему лет шестьдесят, а то и больше. Великолепную партию мне подобрала Влада. Но есть надежда, что козёл быстро откинется, или я сама придушу его в тот момент, когда он протянет ко мне свои пухлые сардельки.

– …Герман Янович, она ждёт не дождётся, когда станет вашей, – щебечет мачеха, семеня рядом с мужиком. – Я уже обо всём договорилась: послезавтра едем в ЗАГС, а забрать Майю вы можете прямо сейчас.

Сейчас?! Тело сковывает ужасом, а конечности немеют. Не дышу, вслушиваясь в беседу парочки, застывшей под моим балконом.

– Стремление приветствуется, – отвечает равнодушно мужчина. – Её задача молчать и выполнять приказы. Будет хорошей девочкой – дольше проживёт.

Дольше проживёт… Господи, что происходит? И зачем я ему? Когда Влада объявила о скорой свадьбе, я была уверена, что «жених» хочет заполучить молоденькую жену, поддавшись модным веяниям. Я неоднократно наблюдала, как в гости к отцу приезжали солидные знакомые, сопровождаемые девушками на тридцать-сорок лет моложе, но то, что озвучивает мужик, наталкивает на тягостные мысли.

– Потерпите полгода, – уговаривает собеседника Влада, – а потом делайте с ней всё, что пожелаете. Поверьте, в случае неблагоприятного исхода никто о Майе не вспомнит. Кроме Васи, никого в её жизни нет.

Не было… Хочется поправить мачеху, вероятно, уже забывшую, что отец в её жизни существовал. В траур она не облачалась, поэтому сейчас на ней ярко-красное блестящее платье с разрезом до бедра.

– Напоминаю об условии, – добавляет мужчина. – Приданое должно уехать в комплекте с ней.

– Конечно-конечно, всё подготовлено. Охрана займётся загрузкой.

Меня или что-то ещё? В любом случае сегодня я покину свой дом.

Парочка приходит в движение, скрывшись в доме, а машины гостя медленно катятся по территории, свернув на парковку за особняком. Транспорт туда отправляют только в случае, если гости планируют задержаться, чтобы освободить проезд вновь прибывшим. Будет ещё кто-то?

Но и эта мысль гаснет, когда прокручиваю слова Влады, особенно ту часть, где через полгода я могу расстаться с жизнью. Никто не поможет и не вспомнит о той, что сейчас свернулась на балконе в позе эмбриона, не понимая, как выбраться. От жалости к себе отвлекает звук отъезжающих ворот. Чёрный тонированный Мерседес останавливается на месте, где несколькими минутами ранее были припаркованы внедорожники.

Переползаю к краю балкона, чтобы рассмотреть гостя. Неужели мачеха подготовила несколько вариантов для меня? Мне позволят выбрать? Полумрак, накрывший дом, разбавляет свет фонарей. Вижу мужчину, идущего уверенным ровным шагом к дверям. Блондин в кипенно-белой рубашке крутит головой осматриваясь. Он здесь впервые? Кажется, он чувствует мой взгляд и поднимает голову, уставившись на балкон, но я точно знаю, что меня не видно. Прилипаю к прутьям, когда открывается массивная входная дверь и слышится монотонная мужская речь. Не разобрать.

– Я к делам Василия отношения не имею. Что и кому он должен, меня не касается. Платить не буду! – раздражённо говорит Влада.

Он точно не гость. Приехал за деньгами. Вот только за что плата? Вновь говорит мужчина, а затем оба скрываются в доме.

Иду в комнату, чтобы приоткрыть дверь и столкнуться с охранником, который с момента похорон не отходит от меня.

– Вернись в комнату, – рявкает. – Тебя позовут, когда придёт время уезжать.

Возвращаюсь в помещение и наматываю круги по комнате, ища выход из ситуации. Меня заперли здесь в день смерти отца без права свободного передвижения и звонков. Влада отобрала телефон, не зная, что я найду другой. Мой самый первый аппарат, который когда-то подарил папа, я сохранила как память. Даже подумать не могла, что он когда-нибудь пригодится. Но это лучше, чем ничего. Из комнаты вынесли почти всю одежду и обувь, чтобы не сунулась на улицу, а также Влада изъяла компьютер и мои документы. Возможности сбежать нет, так как по периметру натыканы камеры и прогуливаются охранники, теперь исполняющие приказы мачехи.

Выхожу на балкон в поисках варианта спасения. Закусив губу, осматриваю территорию, утыкаясь взглядом в мерс. А если… Шальная мысль пробивается настолько резко, что я начинаю задыхаться. Блондин покинет дом, как только прояснит важные вопросы. Его приезд Влада не планировала, а значит, именно с ним я могу сбежать. А что сделать? Кричать, просить о помощи, плакать? Ему, скорее всего, всё равно, что какая-то девчонка оказалась в критической ситуации. Поэтому нужно оказаться с ним рядом так, чтобы он не знал.