Кельсер склонился над телом, которое медленно заносило пеплом. Вин его пощадила, а Кельсер все-таки убил. Он обратился к когнитивной реальности. Душа этого человека вывалилась в мир тумана и теней и теперь глядела в небо.

Кельсер приблизился и пожал ему руку.

— Спасибо. И мне жаль.

— Я подвел, — произнес Горадель, и его утянуло прочь.

Внутри Кельсера все сжалось, но он не посмел возразить. «Прости меня».

Теперь надо затаиться. Кельсер снова рассредоточился, распростерся. Он больше не пытался остановить Разрушителя. Когда он бездействовал, это самую малость шло миру на пользу. Ему удалось сдержать несколько землетрясений, замедлить поток лавы. Ничего существенного, но, по крайней мере, он хоть что-то сделал.

Теперь он пустил все на самотек и предоставил Разрушителю свободу действий. Конец приближался все быстрее, закручиваясь вокруг действий одной девушки, которая вернулась в Лютадель на крыльях бури.

Закрыв глаза, Кельсер ощутил, как мир притих, будто сама земля задержала дыхание. Вин сражалась, танцевала и загоняла себя до предела — и даже дальше. Она противостояла объединенной мощи инквизиторов и дралась с таким великолепием, что изумила Кельсера. Она превзошла в мастерстве инквизитора, которого он одолел, да и всех, кого он видел. Как, впрочем, и самого Кельсера.

К несчастью, против всех инквизиторов этого оказалось и близко недостаточно.

Кельсер заставил себя не вмешиваться. Проклятье, как же это трудно. Он позволил Разрушителю господствовать, позволил его инквизиторам одержать верх над Вин. Бой закончился слишком быстро, и Вин, сломленная и побежденная, сдалась на милость Марша.

Разрушитель подошел ближе и спросил шепотом: «Где атиум, Вин? Что тебе о нем известно?»

«Атиум?»

Кельсер подобрался ближе, а Марш опустился рядом с Вин на колени и приготовился нанести удар. Атиум. Почему…

И вдруг все стало на свои места. Разрушитель тоже не был цельным. Посреди разрушенной Лютадели, под проливным дождем, на забитых пеплом улицах, которые заполонили инквизиторы с лишенными выражения, пробитыми штырями глазами, Кельсер все понял.

План Охранителя мог сработать!

Марш схватил Вин за руку и ухмыльнулся.

Сейчас.

Кельсер обрушился на Разрушителя всей своей мощью. Ее было не так много, и он не умел с ней как следует управляться. Но удар оказался неожиданным, и Разрушитель отвлекся. Две силы столкнулись, и конфликт между ними — несовместимость — заставил их перемалывать друг друга.

Кельсера пронзила боль. По всему городу затряслась земля.

— Кельсер, Кельсер, — проговорил Разрушитель.

Внизу рассмеялся Марш.

— Знаешь, почему мне всегда удавались карточные фокусы? — спросил Кельсер.

— Брось, какая разница?

— Потому что, — Кельсер застонал от боли, напряжение нарастало, — я всегда мог… заставить… людей выбрать… нужную карту.

Разрушитель не ответил и посмотрел вниз. Письмо, доставленное Гораделем не Вин, а Маршу, сделало свое дело.

Марш вырвал серьгу из уха Вин.

Мир застыл. Разрушитель, необъятный и бессмертный, с бесконечным ужасом взирал на происходящее.

— Ты сделал инквизитором не того брата, Разрушитель, — прошипел Кельсер. — Не стоило выбирать доброго. У него всегда была скверная привычка поступать правильно, а не по-умному.

Разрушитель обратил на Кельсера свое полное неимоверное внимание.

Кельсер улыбнулся. Как оказалось, боги тоже попадаются на классическую отвлекающую уловку.

Вин потянулась к туману, и Кельсер почувствовал, как внутри него нетерпеливо зашевелилась сила. Вот для чего нужен туман, вот в чем его предназначение. Кельсер ощутил тоску Вин, а потом ее вопрос. Где она уже прикоснулась к этой силе?

Он врезался в Разрушителя. Силы схлестнулись, обнажая темную, искалеченную душу Кельсера.

— У Источника Вознесения, разумеется, — сказал Кельсер Вин. — Это ведь, в конце концов, та же самая сила. В твердом виде — то, что ты дала Эленду. В жидком — то, что было в бассейне. И в виде пара — в воздухе, в ночи. Она прятала тебя. Она защищала тебя…

Кельсер глубоко вдохнул. С него срывало энергию Охранения. Ярость Разрушителя била по нему, раздирала, жадно желала уничтожить. На один последний миг он ощутил весь мир: самый далекий пеплопад, народ на юге, стремительные ветра и жизнь, которая отчаянно боролась за существование на этой планете.

Потом Кельсер совершил самый трудный поступок в своей жизни.

— Отдаю тебе силу! — проревел он и отпустил сущность Охранения, чтобы ее вобрала Вин.

Вин втянула в себя туман.

И вся ярость Разрушителя обрушилась на Кельсера, придавив и разнеся в клочья душу.

Кельсера раздирала на части всепроникающая боль, будто выламывали из суставов кости. Он незряче и бездумно катался по земле, способный лишь кричать.

Он очутился посреди тумана. За подвижной пеленой ничего не было видно. Смерть, на этот раз по-настоящему? Нет… но он был на волосок от смерти. Кельсер ощутил, как его снова потянуло, повлекло, понесло к той далекой точке, куда уходили все остальные.