Пролетев над городом, я впервые удалось понялть, каким красивым был мой дом. Огоньки ночных улиц вырисовывали причудливые узоры, образуя реки света, и если взлететь выше, то можно увидеть, что редкие автомобили, как муравьи, ползут по — своему, им знакомому, маршруту.

А если пролетать низко, над крышами, то можно увидеть, как где-то горит свет. В каждом окошке была своя маленькая жизнь. С детства, мы с Авророй, любили гулять по городу и заглядывать в окна, наблюдая, как живут другие. Может это неправильно, но кто нам запретит?

«И куда ты собрался?» — услышал я голос сестры.

Оглянувшись по сторонам, я увидел летящую на меня Аврору. В пижаме и тапочках. Поравнявшись со мной, она пихнула меня в плечо и улыбнулась.

«Тоже не спиться?» — подумал я.

«Да, от сегодняшних новостей голова пухнет,», — подумала она и покрутила пальцами у головы.

«Давай посидим на том здании!» — я ткнул в самую высокую башню городе, и мы полетели.

Когда мы оказались на месте, Аврора встала на край крыши, и, расправив руки в стороны, закричала — в. Во все горло, да так, чтобы не сдерживаться. Вдоволь поорав, она повернулась ко мне с счастливым лицом и плюхнулась на край карниза.

— Натан, думаешь, мы еще когда-нибудь так проведем время? — спросила Аврора, когда я сел рядом с ней, и мы свесили ноги вниз, — Почему у меня такое ощущение, что мы можем не вернуться сюда?. Как будто, это последний раз.

— Мы можем найти папу, и жить все вместе, — беспечно ответил я, — Думаешь, он сильно изменился?

Ночной город завораживал. Не может быть, что мы видим его последний раз.

— Его волосы чуть посеидели, — пожала плечами сестра, — Неизвестно, в каком он состоянии, я даже боюсь предположить, что с ним, и почему не мог связаться все это время.

Такие же мысли были и у меня. Но мне надо разобраться, что произошло пятнадцать лет назад.

— Знаешь, я недавно прочитал много книг, — я решил мягко перевести тему и отвлечь сестру от грустных мыслей.

— Да, я знаю, — кивнула Аврора.

— В одной из книг, я прочитал, что во время становления трех больших стран было множество войин. Не все были согласны образовать одну большую державу. Это требовало множествоогромного количества экономических вливаний. Представь, что раньше, у каждой страны была своя валюта, свои правила и законы. Если в одной стране допускалась смертная казнь, то в другой — нет. И таких нюансов было тысячи. Надо было решить, какие законы оставлять, а какие убирать, — хорошо, что память позволяла показывать целые страницы прочитанного мной текста, — У каждой страны были свои шпионы, и на заре освоения силы, у кого были более сильные солдаты, тот и диктовал условия.

Аврора слушала внимательно, понимая, что такие нюансы не рассказывают в школе. Там стараются не упоминать, сколько было жертв в становлении одной, большой страны.

— Метеорит атакуют и в наше время, те, кто не согласен с сегодняшним положением дел. Кто-то хочет установить диктатуру, кто-то — быть самым богатым или отдать власть народу. У каждого свои целы, — продолжил я, — А наш отец был первоклассным специалистом, одним из шести человек, которого допускали в прямой контакт с метеоритом.

— Но он был так молод, — удивилась Аврора, — Не на много старше нас, как он добился такого положения?

— Этого я не знаю, но когда я читал документы, мне казалось, что там не хватает целых кусков. Иногда отчеты обрывались на середине предложения, — предположил я.

Внизу проезжали автомобили, одинокие прохожие спешили по своим, ночным, делам, городские службы заканчивали работу. Я взял сестру за руку и потянул за собой, падая с крыши. В последний момент, мы остановились у земли. Ощущения были, как от американских горок, когда тележка с сумасшедшей скоростью падает вниз, а тебе остается только орать во все горло, подняв руки вверх.

— Я чувствую себя предателем, — тихо сказала сестре, — На душе паршиво.

— И я, Нат.

Мы молча шли по улицам, сестра — в пижаме, я — в шортах и футболке. Редкие прохожие смотрели на нас с удивлением. Ветер залетал под одежду, но нам это не доставляло неудобств. Больше холод на нас не влиял и был, как опция к ночной погоде.

Проходя мимо площади, мы увидели небольшую толпу. Это были офисные работники, и обычные зеваки. Все они столпились вокруг паренька, который перекатывал шары из одного наперстка в другой. Мы подошли поближе, чтобы посмотреть за игрой. Один из зрителей положил купюру напротив левого наперстка. Паренек перевернул и показал, что там было пусто. Вся толпа загудела, кто-то стал смеяться проигрышу своего друга.

— Это фокус, — возмущался проигравший.

— Конечно нет, — хитро улыбался разыгрывающий, и показывал другой наперсток, где лежал шарик.

Мы посмотрели еще несколько игр, и все они были не в пользу игрока.

— Я проиграл последние деньги, оставь хоть бы на проезд? — умолял один из игроков.

— Извините, проигрыш не возвращается, — развел руками паренек.

«Вот обманщик,», — возмутилась сестра у меня в мыслях.

Я пошел через толпу, с твердым желанием восстановить справедливость. У меня была куча способов поставить его на место.