У нас парни и девчонки талантливые. Но мы все очень молоды по земным меркам, как не крути. Не знаю, есть у меня много сомнений, по части рациональности такого спарринга. Но это важно, в том числе и для взаимоотношений в коллективе. Особенно когда люди происходят из общества, где, так или иначе, всё равно ценится личная сила.

Должна быть выстроена схема подчинения и управления. По сути, мне нужно доказать право руководить командой. Даже дома, при всей текущей демократии, так складывается, что руководят люди, у которых ранг выше. Даже просто на бытовом уровне, в маленьких рабочих коллективах. Как раз по размеру нашей команды.

В целом, ничего не имею против подобного, но то, как Егор взял легко управление экипажем, когда я был ранен, как раз из той же оперы. Пока проблем по этому поводу не было, но лёгкое высокомерие от Орловых проскальзывает. С ними никто не делился на самом деле, что такое четырнадцатый ранг. Наверное, зря. Впрочем, всё равно же смотрят по тому, что ты можешь сейчас, а не потенциально когда-то там.

Закончив составление программы для автопилота, я прогнал её в режиме эмуляции и, убедившись, что всё в порядке, перенёсся в нашу столовую, где налив себе чая, задумчиво уставился в чашку.

Конечно, спарринги можно и разнести индивидуально. Но мне и самому нужно удостовериться, что я способен правильно составить план и победить. Подобные бои, это всё же совсем не то чему меня учили очень давно. А тот опыт, что получил уже тут, сравним с опытом Егора. Может это и эгоистично, но мне нужна победа.

Да и всё же, Орловых, конечно, тренировали, но думаю, что далеко не так интенсивно как меня, хоть и дольше. Как и в количестве реального боевого опыта. Мои размышления, прервала вошедшая Катя и, усмехнувшись, она спросила:

— Ты как всегда занимаешься самоедством? Дай только свободную минутку, как тут же начинаешь погружаться в рефлексию.

— Это плохо? — легко улыбнувшись в ответ, мягко спросил я.

— Это странно! То ты рвёшься в бой, где вокруг кровища хлещет и люди на куски разлетаются! То сидишь с блаженным видом и мучаешь себя вопросами: «Тварь я дрожащая, или право имею!

— А почему нет? Или ты хочешь, чтобы я всегда рвался в бой?

— Да я просто не пойму, какой ты настоящий. Что важнее для тебя? Ты и правда суицидальный берсеркер, как и принято, у тебя в роду? Или это просто маска, за которой скрывается постоянно рефлексирующий настоящий Олег?

— А что бы ты сама хотела? — с любопытством, негромко поинтересовался я.

— Да кто же знает, — вздохнула девушка, — Уж себе-то я могу признаться, что полюбила мальчика, который ломал нос за каждый косой взгляд. Но сейчас мне больше хочется, чтобы правдой была вторая часть, ибо с суицидальным берсеркером просто не знаю, как строить нормальную семью.

— Я же не просто так себя вёл в детстве, так что это скорее в сторону того что я как раз не суицидальный берсерк, а вполне рациональный человек, разве нет?

— Да ну? А просто мирно договорится с детьми, стать для них хорошим другом, тебе было слишком сложно? Просто лень? Или всё же немного нравилось такое положение вещей? Когда можно вволю подраться, найдя себе оправдание?

Я только вздохнул, задумавшись. Ну да, наверное, можно было решить проблему мягче, тут она права. Да и в целом бывало, можно было решить ситуацию, не доводя до конфликта. Даже с особенностями способностей. В целом, некоторые изменения характера, относительно прошлой жизни, однозначно на лицо. Что я понимал и давно пришёл к простому выводу, который девушке и озвучил:

— Кровь не водица, Искорка.

И именно понимая это и зная историю прошлой жизни, меня не убили родичи в детстве. А это было не сложно, достаточно просто оставить меня без медицинской помощи, когда начались проблемы со способностями и здоровьем. Отсечь больную ветвь, которую к тому же захватила непонятная тварь из-за кромки. И я точно уверен, что многие бы так и сделали.

Я помню глаза матери, после того как Марьяна рассказала ей что я такое. Мне казалось, что в тот момент, сын для неё умер. Это выправилось, потом. Но поначалу нам обоим было очень тяжело. Она привыкала ко мне заново, всё же узнавая в моих бытовых реакциях родственников и себя с мужем. Так что да, кровь — не вода. Несмотря ни на какую память прошлой жизни.

— И тем печальнее. Познакомившись с твоим дедом и бабушкой, я всё сильнее узнаю в тебе твою родню, — вздохнула Катя.

— Прилетим домой, спроси у Софии. Она как-то с моим дедом уже тысячу лет живёт, — посоветовал я.

— Да что там спрашивать, — отмахнулась она. — София Викторовна, женщина старого воспитания. Если муж постоянно в бою, значит надо просто быть рядом с ним и там. Она уже забыла времена, когда задавалась подобным вопросом.

— Тебе не нравится такая точка зрения? — мягко поинтересовался я, подогревая легким волевым импульсом остывший чай.