Обвела взглядом окна на втором этаже, пытаясь определить своё. Комната Клары рядом. Так и есть. В одном из окошек слабо мерцал свет свечи.

Выйдя к парку, девушка замерла, расширяя глаза и открывая рот в немом крике. На неё, молча, быстро сокращая расстояние, мчались два пса-монстра. Она пошатнулась, готовясь рухнуть в обморок. «Какой хозяин, такие и собачки, — вяло проползла мысль. — Вот и еда для них». Отлично зная, что бегство провоцирует погоню и нападение, и в собаке, как и во всяком хищнике, силён инстинкт преследования, Наташа опустилась на камни мостовой, закрывая глаза, чувствуя приближение неминуемого.

Собаки подбежали, рыча, но нападать не спешили. Она слышала их прерывистое горячее дыхание. Одна из них заскулила, обнюхав «еду», и уткнулась в её лицо. Девушка в испуге отпрянула. Пёс нетерпеливо гавкнул, подбросив её руку и толкнув в бок. Ах, печенье. Он слышит запах печенья. Дрожа, Наташа вытрясла кусочки на мостовую. Собаки слизали лакомство, тычась носом в руки, выпрашивая добавки.

— У меня больше нет, — виновато смотрела в их глаза.

Собаки уселись рядом. В свете луны они выглядели огромными. Высокие, как доги, с мощной сильной грудью, короткой мордой с широким чёрным носом, коротко купированными ушами, им ничего не стоило разорвать её и сразу же съесть, не оставив огрызка. Девушка поёжилась, мысленно их отгоняя.

Но собаки уходить не собирались. Наташа дрожала от холода и нервного напряжения, боясь встать. Вдруг они, услышав свист, сорвались с места и в мгновение ока скрылись за деревьями. Она с трудом поднялась, отряхивая платье. На непослушных ногах пошла назад в здание. Гулять уже не хотелось. Кругом засада. Вот и попробуй сбежать. С монстриками надо подружиться.

Тихо прошмыгнула по залу, бегом поднялась на второй этаж и, свернув в коридор, столкнулась с кем-то, чуть не сбив того с ног. Вскрикнув от неожиданности, едва удержалась на ногах, ухватившись за распахнутый ворот рубахи мужчины. Послышался треск рвущейся ткани.

Крепкая рука подхватила её под локоть и до боли знакомый голос грозно произнёс:

— Ты? — в рубашке навыпуск и с поясным ремнём в руках, на конце которого подрагивал кинжал в ножнах, Бригахбург придирчиво осмотрел иноземку. В мерцании единственного факела его глаза не обещали ничего хорошего. — Что ты здесь делаешь в такое время?

Девушка замерла, глядя на мужчину, который даже не обратил внимания на надорванный ворот своей рубахи. Кажется, такой вопрос она слышала этажом ниже незадолго до этого. Перед глазами всплыла картинка, виденная недавно. Что-то он быстро. Наташа высвободила локоть из крепкого захвата его пальцев и поспешила дальше, мысленно ругая себя за неосторожность. Возбуждение от встречи с собаками притупило бдительность.

Герард схватил её за руку, разворачивая к себе лицом:

— Я к тебе обращаюсь. Где ты была? — в голосе слышались металлические нотки.

— Я же вас не спрашиваю, откуда вы идёте? — девушка тщетно пыталась освободиться. — Отпустите, мне больно.

Он ослабил хватку:

— Я жду ответ.

— Не ждите, — решительно сжала губы, сверля его неприязненным взором. — Я не обязана перед вами отчитываться.

Почувствовала, как напрягся его сиятельство. Его глаза сузились, превращаясь в две злые щёлки:

— Ты должна давать себе отчёт, что ходить ночью одной по тёмным коридорам небезопасно.

— Отчего же, господин граф? Если хозяин этого замка так обеспокоен безопасностью его обитателей, то почему на дверях комнат нет замков, дающих возможность запираться от нежелательных гостей? Или нет замка только в моей комнате? Тогда ответьте, насколько безопаснее в тёмной незапертой комнате, чем в тёмном глухом коридоре? Ваши опасения выглядят надуманными, — Наташа наблюдала, как подействовала её речь на мужчину.

Он казался совершенно спокойным, но нервно раздуваемые ноздри выдавали раздражение.

Она вырвалась из его хватки и побежала к спасительной двери своей комнаты.

Его сиятельство догнал беглянку. Ухватив за руку, снова развернул к себе:

— Если ты думаешь, что разговор закончен, то ошибаешься. С кем ты была? С Бруно?

— Господин граф, я очень устала и хочу спать. Вам тоже пора отдохнуть, вы выглядите… — она, многозначительно улыбаясь, медленно опустила глаза в вырез его распахнутой рубашки и, подняв глаза, протяжно продолжила: — крайне уставшим.

Граф сжал её руку. Пренебрежительный тон и презрительный взор девчонки сделали своё дело. Долго хранимое терпение и выдержка покинули его. В душе разгоралось пламя, сжигая остатки благоразумия.

Опасный прищур глаз мужчины вызвал у Наташи нервный озноб. Она поёжилась, уже жалея о сказанном. Прошептала:

— Вы делаете мне больно.

Открыв дверь в покой иноземки, он втолкнул её, заходя следом:

— Вот сейчас я с тобой и разберусь.

Поясной ремень с холодным оружием прицельным попаданием приземлился на кровать.