Вечер и ночь прошли относительно спокойно. Боб заперся в одной из комнат и до утра больше не показывался. Незваных гостей тоже не объявлялось, как и званых. Убить меня никто не пытался, за исключением собственного разыгравшегося воображения. Я долго ворочался, пытаясь уснуть на жестком топчане, и мучился различными вариантами собственного умерщвления самыми идиотскими способами. То огромные муравьи выпивали меня через соломинку, под радостное гиканье сабокоголовых существ. То комары размером с микроавтобус жадно хрустели моими костями, под строгим взглядом ровного строя серокожых эльфов, людей и гномов. То песочные черви (а!?) прорывали себе ходы внутри моей плоти. Короче та еще дичь.

Естественно настроение с утра было не фонтан. В отличие от Наставника. Вот он просто сиял. И вместо «добре утро», схватил правую руку, да и припечатал к татухе что-то раскаленное. Если бы не стальная хватка загорелых пальцев, хрен бы устоял. Ну а так, тупо не осталось вариантов — выл стоя на месте, содрогаясь всем телом, почти падая на песок — ноги совершенно не держали. Благо не долго, плюс — минус десяток секунд. И если в чьей то «умной» голове родилась мысль, что мол «фу, тряпка!», то положите свои яйца на раскаленную сковородку, ненадолго так, секунд на десять! Можете даже маслом смазать, для запаха. А потом поговорим, даже ощущения сравним!

— Да не вопи ты так! Твой наставник чуть не оглох. И не шипи, дар просто так не дается, тем более столь мощный. Потом сам спасибо скажешь.

А я баюкал пострадавшую руку и матерился сквозь зубы. За ночь бессвязные линии обеих татуировок, или узоров, даже не знаю, как правильно их называть, кардинально изменились. Теперь на левой хищно скалился дымчатый волк, периодически клацая кошмарной пастью, истекающей вязкой слюной. А правую украшала, обвивая по спирали все предплечье, зеленая лоза конопли. Плюс свежая примочка от щедрого божества, чтоб он был здоров, зараза — растаманская радуга, утыкающаяся в горшочек полный узнаваемой зелени. Мило, если не обращать внимания на покрасневший ожог во всю руку по контуру «дара».

— И в чем ценность?

Обиды обидами, но неплохо бы узнать, за что страдаю. Вообще-то, я тут еще даже от факта собственной смерти не отошел, уже молчу про иные миры, вторую жизнь, богов-наставников, магию, орков и еще хрен знает чего! Так что, тупить это прям мое. Психика ставит защитные барьеры, иначе разум перегорит и на выходе получит мой Наставник не великого героя офисных баталий ЛастРома, а слюнявого идиота, с эмоциональным диапазоном зубочистки. Пытаться осознать все происходящее буду потом и маленькими кусочками.

— А ценность, мой юный ученик, в мощности. Я повесил на тебя ауру удачи. Поверь на слово, это очень кучеряво. Потом сам поймешь, какую силу втиснул я в твои корявые еще ручонки. Обычно ученики выходят в мир только с изначальными возможностями соответствующими их личности. Никаких специальных умений, и уж тем более лично от наставника. Но твой случай особый, Берс не совладал с собственной жабой и остатками мозгов — подставился и развязал мне руки.

— Можно было, конечно, по-быстрому склепать тебе навык из разряда «убить взглядом». Да только такой ущербный полуфабрикат выглядит круто только на первом круге граней. Уже на втором даже последнее чмо отгородится амулетом и будет плевать на тебя через губу. А вот от такой ауры защититься на порядок сложнее, да и то полностью эффект от ее работы не убить. Поскольку действует она не только на тебя или, скажем, твое окружение, а вообще на все пространство и даже мысли хоть как-то тебя затрагивающие. Тут нужно увешаться защитными артами как новогодняя елка из твоей реальности. И то, не факт что поможет. Короче владей, позже разобьешь лоб в благодарностях. А теперь вали в мир, я и так засиделся, пора мне окунуться в гущу жизни.

И в следующее мгновение Боб, мудак эдакий, просто толкнул меня в зев портала, к которому подвел, пока соловьем заливался о прелестях полученной мной плюшки. Вот ведь сука!

Вывалившись из круга света, и кубарем прокатившись пару метров по высокой траве, с этой стороны портал висел прилично НАД поверхностью земли, я вознамерился высказать Наставнику все, что о нем думаю. Но стоило мне развернуться, с шумом втягивая воздух для смачной тирады в духе корабельного боцмана, вместо синего кругляшка портала обнаружился черный провал оружейного дула смотрящего мне четко в переносицу. Факт скорой кончины от переизбытка свинца в черепе еще только подкрадывался к головному мозгу, а стрелок уже выбрал курок.

Сухой щелчок бойка сработал не хуже басовитого гавканья стартового сигнального пистолета для бегунов. Несостоявшийся убийца изумленно вылупился на свое оружие, впрочем, не забыв передернуть затвор, а я уже плашмя рухнул под защиту высокой, по пояс будет, травы. Волк на левой руке, обиженно клацнул пастью. Почти сразу грохнул одиночный выстрел, благо я додумался откатиться в сторону. В тоже мгновение окрестности огласил полный дикой муки вопль. Причем, похоже, кричал тот, кто так внезапно открыл на меня сезон охоты. Хрен его знает, что там происходит, но другого шанса может и не представиться. Потому рванул к нему изо всех сил. Через секунду я стоял над трупом все еще содрогающимся в конвульсиях, а в примятой травке исчезал змеиный хвост характерной, красно-желто-зеленой, расцветки.

Попал. Высокие терки во всей своей красе. Один злобный, серый черт, не побрезговал послать за новичком упакованного адепта. Второй навесил на вовремя подвернувшегося ученика плюшку размером с Эверест, которая корежит реальность так, как ей вздумается. Ой, укатают сивку крутые горки и не менее крутые дядьки. Как пить дать, укатают.

Шманать трупы, дело стремное. Этот непреложный факт всем известен. Но устои общества основательно прогнили, и весомую лепту в это дело внесли фантазии игроделов и писателей-фантастов. Всякие бродилки по зараженной планете и постапокалиптическим городам, где нужно быть клиническим идиотом, чтобы пройти мимо протухшего трупа и не заглянуть в его карманы с извечной фразой «Есть чё?». Или святое право облутать тушку только что убитого моба в какой-нибудь фэнтэзийной эрпэгехе. Да и главные герои романов не блещут силой воли, вовсю гребя все, что плохо лежит, даже если это лежит в чужих карманах.