– Ерофей, а для чего предназначены эти... приборы?
– Вопрос Светы вырвал меня из размышлений.

– Что?
– Встрепенулся я.

– Приборы. Что они делают?
– Повторила девушка, не сводя взгляда с очередного мобиля.

– Тикают.
– Пожал я плечами.

– И всё?
– Удивилась Светлана.

– М-м... да. В основном.
– Почти честно ответил я. Ну не рассказывать же ей, что на большей части мобилей я отрабатывал конструкты движения, описание которых нашёл в сети, а образцы "выдавил" из пары подчинённых Граца, недавно приехавших из Хольграда для помощи своему профессору в работе.

– А зачем?
– В голосе девушки слышалось явное непонимание.

– Затем, что мне нравится, как они звучат.
– Главное, не рассмеяться.

– Ерофей, ты... ты издеваешься?
– Смешно нахмурилась Света.

– Даже не думал.
– Замотал я головой.
– Мне в самом деле нравятся издаваемые мобилями звуки. Согласись, приятно звучат?

– Э-э... да, наверное.
– Странно покосившись на меня, кивнула девушка и тут же перевела взгляд на одну из витрин. Тонкий пальчик ткнул в медное блюдце, лежащее в углу.
– А это что?

– Пример очищающего артефакта.
– С готовностью ответил я.

– А если подробнее?
– Спросила Света.

– Ну-у... допустим, к тебе пришли гости и, во время застолья залили твою любимую скатерть вином. А на столе стоит вот такое блюдце. Подаёшь в него энергию, и всё.

– Что "всё"?
– Не поняла моя собеседница.

– Скатерть снова чиста, и гости могут продолжать свинячить, сколько влезет... когда перестанут охать и ахать от удивления, конечно.
– Уточнил я.

– Интересно.
– Светлана на миг задумалась.
– Ты сказал, что это только пример, так?

– Да. Можешь принести мне любую вещь, и я сделаю из неё такой артефакт. Единственное условие - в предмете должна быть металлическая часть, в которую я смогу упрятать нужный конструкт, и эта металлическая часть при работе артефакта, должна касаться объекта очистки.
– Объяснил я.

– И всё?

– Почти. Воздействие не сможет убрать механические повреждения и грязь, оставленную чем-то кроме продуктов питания. То есть, если ты зальёшь свою любимую скатерть машинным маслом, то артефакт с ней ничего сделать не сможет. Да и от пыли не избавит, так что, стирать её всё равно придётся обычным способом.

Из лавки Света уходила, оставив несколько больше денег, чем рассчитывала изначально. Если быть точным, то вместе с моей долей от торговли конструктами, она отдала мне ещё и четверть собственной, в оплату за полдюжины артефактов самого разного назначения. Начиная с пресловутого очищающего блюдца, сделанного мною на основе когда-то подаренного Ружаной Немировной конструкта, и заканчивая парой изящных гребней, изрядно облегчающих расчёсывание длинных волос по утрам, а вот это уже было моё собственное изобретение, ради воплощения которого в жизнь, мне пришлось вспомнить школьный курс физики и чуть-чуть поиграться со статическим электричеством.

До десяти вечера, когда я решил закрыть своё заведение, в лавку заглядывало ещё три человека, и могу с гордостью сказать, ни один из них не ушёл без покупки. Таким образом, к окончанию первого рабочего дня, точнее, вечера, в денежном ящике старомодного кассового аппарата, установленного мною для антуража, лежало целых сорок три рубля, и это без учёта моей доли от нашего со Светланой совместного заработка! Это был очень успешный день.

* * *

Рогнеда Владимировна Багалей стояла у окна и смотрела во двор, где на старых качелях устроилась её дочь. Из похода к своему повёрнутому на естествознании другу и товарищу по денежному делу, Света вернулась странно задумчивой и молчаливой. Впрочем, странным такое поведение могло показаться только тому, кто знал её девочку меньше года, а сейчас Рогнеда с недовольством отметила, что состояние её дочери очень похоже на то, в каком она пребывала со дня смерти отца и... до знакомства с тем самым вихрастым "философом". Отрешённая, спокойная и молчаливая... правда, сейчас, было в её поведении что-то ещё, но разобрать что именно, мать не могла, несмотря на все свои умения. И это беспокоило. Впрочем, одна догадка у неё была...

Когда в жизни Светы появился этот странный мальчишка, дочь, наконец, начала выбираться из той раковины, в которую спряталась несколько лет назад, и Рогнеда искренне радовалась этим изменениям. Светик стала более общительной, улыбчивой, и пусть довольно случайно, преследуя совсем иную цель, но она обрела какой-то интерес к жизни и окружающим людям. Да чёрт возьми! Мать была совершенно уверена, что у дочери появился молодой человек! А потом... кажется, её дочка обидела этого мальчишку со странным именем, променяв его на неожиданно появившихся "подруг".