– Как себя чувствуешь, Ероха?
– Окутавшись сизым дымом, неожиданно произнёс старик, выбивая меня из размышлений-воспоминаний.

– Голова побаливает, а так, вроде бы ничего.
– Пожал я плечами, и тут же насторожился. Пусть память паренька пока и не открылась мне полностью, но в том, что он в глаза никогда не видел сидящего напротив меня старика, я был уверен.
– А откуда вам моё имя известно?

– Так ты сам мне назвался.
– Усмехнулся дед.
– Пока я тебя с кургана нёс, ты раза три в себя приходил. Не помнишь?

– Нет.
– Я осторожно покачал головой.

– Неудивительно.
– Вздохнул мой собеседник.
– Жар у тебя был такой, что старуха моя с ног сбилась, пока его не уняла.

– Я заболел?

– Простудился сильно.
– Кивнул дед.
– Позавчера ливень был, думаю, под него ты и попал. Ну да ничего, сегодня-завтра ещё может полихорадить, а там и выздоровеешь. Моя старуха, первая лекарка в округе, и не таких болезных на ноги ставила. Да и ты парень молодой, крепкий. Выдюжишь.

– Да я уже сейчас себя неплохо чувствую.
– Признался я, прислушавшись к своему организму. И действительно, кроме небольшой головной боли, никаких недомоганий. Горло и лёгкие не дерёт, слабости не чувствую, да и температуры вроде бы нет. Если прав дед насчёт простуды, то его жена, действительно, кудесница.
– А как я здесь оказался?

– Так говорю же, я тебя принёс.
– Отозвался старик.
– Ходил вчера за травами к курганам, там на тебя и наткнулся у погасшего кострища. Без вещей и одежды. Думаю, ты их просушить хотел, да сознание потерял, вот одёжка от костра и занялась.

– Не помню.
– Вздохнул я.
– Как под ливень попал, вроде бы вспоминаю, как на курган взбирался, подальше от воды. А что потом было... нет, не помню.

– Ну и ладно. Оно не к спеху.
– Отмахнулся дед.
– Оклемаешься, глядишь, оно и само вспомнится. А насчёт вещей не переживай, мы со старухой поможем, чем сможем.

– Спасибо.
– Кивнул я и, чуть помедлив, спросил, мысленно укоряя себя за тормознутость.
– Извините, а как мне к вам и вашей супруге обращаться?

– Хех, "супруге"...
– Старик рассыпался сухим, коротким смешком.
– Эка ты её... Я, дед Богдан, а жену мою Ружаной зовут.

– А... а по отчеству?
– Уточнил я.

– Точно, городской.
– Покивал своим мыслям мой собеседник и вздохнул.
– Просто, дед Богдан и... тётка Ружана. Бабкой её называть не стоит. Рука у моей жены тяжёлая, да и ухват не легче. Как по спине перетянет, враз о радикулите забываю.

– Понял.
– Кивнул я.
– А что, дед Богдан, из моих вещей вообще ничего не осталось?

– Портки рваные, да кусок сумки. Ни денег, ни документов, ничего.
– Развёл руками старик и, заметив, что я нахмурился, улыбнулся.
– Да ты не переживай, Ероха. Вещи - тлен. Одежду я тебе сыновнюю дам, ему она уже не нужна, вырос, а как оклемаешься, съездим в юрт, там и бумаги тебе выправим.

– Спасибо, дед Богдан!
– Я постарался улыбнуться в ответ.
– За помощь и лечение, за участие. А одежда, вещи... я отработаю, честное слово.

– Сначала в себя приди, да выздоровей.
– Поднявшись с лавки, проговорил тот.
– А потом уж... "Отработаю", ишь ты. Сговоримся, Ероха.

Дед Богдан хлопнул меня по плечу и, бросив окурок в пустую консервную банку, стоящую у лавки, потопал в дом. Проводив взглядом старика, я прикрыл глаза и, оперевшись спиной о стену, погрузился в воспоминания здешнего себя. К сожалению, вспомнилось не всё. Большая часть жизни этого тела для меня оказалась покрыта мраком неизвестности. Сирота и бродяга, мотавшийся по городам и весям страны с одиннадцати лет, вот кем оказался Горазд Всеславич Святитский. Но вспомнить где именно он бывал, кого знает, кто его знает, мне почти не удалось. Так, несколько размытых лиц, неузнаваемые образы каких-то мест. Скудно, очень скудно. С другой стороны, даже этой малости хватило, чтобы понять: или я совсем не дома, в смысле, не на Земле, или у парня были серьёзные проблемы с головой. Уж очень крепкие галлюцинации его донимали. А как ещё объяснить машины весьма странных конструкций на улицах городов, огромные летающие хреновины, виденные им в небе и прочую чушь, место которой в фэнтезийных книжках, а не в обычной жизни?!

С другой стороны, происшедшее со мной тоже нельзя назвать обыденным. Сорокалетний одинокий мужик, схлопотав удар молнии по темечку на вершине древнего кургана, попадает в тело шестнадцатилетнего бродяги со сходной фамилией, угодившего в точно такой же переплёт... чем не завязка сюжета о попаданце? Я нервно хихикнул. Схожести-похожести... интересно, если бы отец, любитель истории, чтоб ему на том свете было хорошо и уютно, дал мне другое имя, этот финт с молниями сработал или нет? Или сработал бы частично? И как бы это выглядело, а?

Тихий смешок перешёл в хохот, который мне едва удалось прекратить. Истерика? У меня? Вот ведь гадость какая... или это влияние тела? Хм, должно быть оно и есть. Или нет? Стоп-стоп-стоп. Успокоиться, дышать. Раз-и, два-и, три-и, раз... Выдох. Вот же, чёрт. Ещё раз, и ещё. Успокоился придурок? Вроде бы, да. Вот и славно, а теперь, ноги в руки и шагом марш на задний двор. Дед Богдан, как раз пошёл туда дрова для бани рубить. Помогу старику, заодно и нервишки успокою. Рубка дров, говорят, снимает напряжение. Вот и проверю...