30

Магда ждет около почтового ящика. Как только появляется наш маленький уродливый почтальон с туго набитой сумкой, сразу к нему подходит.

Магда. Простите…

Почтальон. Номер?

Магда машинально отвечает.

Магда. 376.

Почтальон. Ничего нет.

Магда. Может быть, вы знаете… что случилось с таким мальчиком с вашей почты? С Томеком…

Почтальон внимательно смотрит на Магду: раньше он ее как бы не замечал. Улыбается неприятной улыбкой.

Почтальон. Вены себе порезал. Говорят, от любви.

Магда. Как его фамилия?

Почтальон. По этому вопросу к начальнику…

31

Магда на рассвете стоит у себя в передней. Она в ночной рубашке. Услышав приближающееся позвякивание бутылок, открывает дверь. Хозяйка Томека как раз ставит у порога бутылку с молоком.

Магда. Простите… Вернулся?

Хозяйка. Еще нет.

Берет пустую бутылку и уходит.

32

Белая «застава» с открытым багажником стоит перед домом Магды. Мужчина в костюме и пыльнике опустил заднее сиденье — получилось, как написано в инструкции: «большое багажное пространство». Мужчина и Магда выносят два или три гобелена, свернутые в рулон. Укладывают их в машину; «застава» трогается. Около дома Томека Магда внезапно оборачивается.

Магда. Остановись!

«Застава» останавливается. Магда смотрит в заднее стекло. По тротуару к своему дому идут Томек с хозяйкой. Томек, вероятно, очень слаб: женщина его поддерживает и — что при ее маленьком росте неудобно — держит над ним раскрытый зонт. Томек в том же самом, в каком был у Магды, темно-синем костюме.

Магда. Подай назад.

«Застава» едет назад. Магда открывает дверцу и хочет выйти, но, увидев, как хозяйка осторожно вводит Томека в дом, остается в машине.

Мужчина. Галерея закроется, И ты промокнешь.

У Магды, действительно, волосы мокрые от дождя.

Магда. Едем.

33

Вечер. Магда с биноклем стоит у окна. Видит свет в комнате Томека. Видит женщину, которая подходит к окну и задергивает занавески. Видит тень Томека, сидящего за столом.

Фильм седьмой

1

Ночь. Наш дом спит. Далекий скрежет трамваев, ветер, окно хлопает от ветра, больше никаких звуков, тишина. В эту долгую тишину врывается резкий, пронзительный крик ребенка. В одном из окон мгновенно зажигается свет. Крик не смолкает.

2

Майка склоняется над кроватью шестилетней Ани. Пытается обнять и успокоить девочку, которая кричит скорее от страха, чем от боли, еще не совсем проснувшись, — фактически она кричит во сне. Несмотря на Майкины старания, крик не стихает. В комнату вбегает Эва — мать Майки — в довольно безвкусном халате. Ей за сорок, лицо у нее суровое, решительное, движения энергичные. Она подходит к кроватке, быстро будит малышку, берет на руки и выгоняет Майку, которая хочет остаться.

Эва. Уйди! Не можешь ее успокоить, уходи!

Крик превращается в обычный плач внезапно разбуженного ребенка. Майка, оглядываясь, идет к двери. Эва говорит Ане очень спокойно и деловито.

Эва. Не надо бояться, волков нет. Тебе волки снились, да? А волков нет…

Девочка перестает плакать, засыпает под колыбельную, которую поет ей Эва.

Эва(за кадром). Доченька моя уже веселая, мама погладит Анулину головку.

Майка, молодая девушка лет двадцати с небольшим, высокая, близорукая, худая, входит в комнату в конце коридора. Комнатка маленькая, везде, где только можно, лежат органные трубы: тонкие и толстые, из блестящей жести. Отец Майки Стефан, лысеющий добродушный человек лет пятидесяти, разбуженный криком, сидит в постели. Майка присаживается к нему на кровать, отец, как маленькую, прижимает ее к себе.

Стефан. Майка, ну, Маечка…

Майка. Сегодня ее день рождения… Не могу больше…