– Откройте каналы, мы должны вас дополнительно идентифицировать.

Вова чиркнул пальцем по кнопкам.

– Ваша категория не позволяет Вам…

– Слушайте, ребята, у меня энергии мало. Мне нужно, нужно, потом всё объясню.

Инспектор снова колебался.

– Хорошо. Коррекция трассы в твоём «мозге». Мы тебя будем сопровождать… но неприятности я тебе обещаю.

– Спасибо, ребята.

– Удачи, Берн. – Неожиданно закончил инспектор.

Вова облегчённо вздохнул, – одной проблемой меньше. Он уже понял, что ему повезло – Ид-овцы оказались «свои». Это были болельщики по полузаконным «грязным гонкам». Может быть, они и сами бы в них поучаствовали, но погоны не позволяли участвовать в, подобного рода, сомнительных мероприятиях. А вот Берну было можно, и он считался в этом виде незаконного спорта хоть и незаконным, но чемпионом.

Через двадцать минут он вошёл в зону маневрирования стоянки НОК-центра. В зоне было чисто, и Берн мысленно поблагодарил инспекторов. Он полностью перешёл на визуальный контроль. Упражнение было отработанно до мелочей. Он заложил вираж, выпрямил машину…

«Вот и моё место… так, скорость, расстояние… поправка на ветер… ещё немного. Пора!»

Машина стремительно неслась вниз почти по параболе. В верхней точке задравший нос «Бурка» застыл на мгновенье, взвыли турбины реверса; ещё через секунду машина мягко встала на три точки в центре круга.

Берн вывалился из кабины и почти бегом рванул к зданию центра мимо целого ряда милицейских машин. Сзади слышался свист заходящих на посадку «Сапсанов», но Вова даже не обернулся, – впереди, на выходе со стоянки, он увидел голубой комбинезон Вила в толпе чёрных милицейских костюмов.

Глава 6

– Пошли, – Вил резко повернулся и торопливо направился к зданию центра. – В лаборатории происходит что-то непонятное. Я зря, наверное, ушёл оттуда. Там сейчас двое наших ребят и милиция.

– А эти зачем?

– Как зачем? – Мешать, под ногами путаться… так, что ли, капитан? Познакомься, Вова, – это капитан Зелёный. Я так понял, – он у них главный.

Берн рассеянно пожал руку капитану и снова повернулся к Вилу.

– Не надо смотреть на меня так по-собачьи. Откровений не будет. Сам ничего не понимаю.

Они стремительно пролетели вход. Вил заговорил снова.

– Я тебе сказал – взрыв. Так вот – это не взрыв. По крайней мере, не совсем взрыв. Это что-то типа… ладно, сам увидишь. Короче единственное, в чём можно быть боле мене уверенным, что дальнейшего развития аварии не предвидится. Но на всякий случай датчики и поглотители установлены, доступ энергии ограничен.

Перед лабораторией, точнее, перед тем, что от неё осталось, Чернородненко пропустил Вову вперёд и жестом остановил толпу в чёрной форме.

Стены коридора были исполосованы огромными мазками черной сажи, вместо шлюзовой камеры – жалкие остатки стен с потёками обугленного, расплавленного пластика. Берн остановился шагах в пяти от бело-голубой фигуры лаборанта. Обвешанный приборами, он казался чужеродным элементом на фоне окружающего разгрома.

Вова стоял, не спеша осматривая стены, потолок, пол. Потом медленно двинулся вперёд, останавливаясь после каждого шага, осматривался; присел пару раз, разглядывая что-то на полу, не дотрагиваясь не до чего. Наконец, он выпрямился, прошёл несколько шагов, осторожно обошёл бело-голубую фигуру. Ему необходимо было увидеть, что здесь происходило несколько часов назад. Картинка не складывалась…

Кто-то тронул его за плечо. Берн повернулся и увидел перед собой лаборанта, выразительно показывающего на шлем, который Берн получил от Вила и до сих пор держал в руках. Вова мотнул головой, глядя в зеркальное забрало лаборанта, надел шлем и снова повернулся в сторону разгрома.

Стена справа по коридору была изуродована также, как и в районе шлюзовой камеры, хотя мазки на стенах были уже и расстояние между ними меньше. Двери были целыми, и Берн понял, почему Вил сказал, что это был не взрыв. Стена слева сохранилась лишь участками. Помещение, в котором находился Сергей, не пострадало, по крайней мере, снаружи. Дверь, обычная, а не шлюз – также была цела, однако дальнейший участок стены поверг Вову в уныние, – его попросту не было, если не считать рваных лохмотьев по краям. Оплавленными обломками был завален весь пол; блоки оборудования, стоявшие вдоль стен по всему периметру, были исковерканы, частью сброшены со своих мест. Площадка экспериментальной установки – массивный диск около полутора метров в диаметре был целым, первозданной чистотой блистали также четыре силовых блока вокруг площадки.

«Какие-то поля, или какое-то поле…» – неуверенно подумал Берн, представив, как бушевало здесь пламя, – «что-то должно было от него остаться?» Он повернулся к лаборанту, взял у него «планшетку», тронул ползунок регулятора в верхнем, правом углу, – перед глазами побежали данные замеров, но осознать их Вова уже не успел, – в наушниках прозвучало лёгкое, на выдохе: «Ах…»

Лаборант смотрел Берну через плечо. Казалось, даже зеркальное забрало его шлема выражает крайнюю степень изумления. Берн крутанулся на месте, едва не уронив планшетку, – над диском установки неподвижно висел некий объект, здорово напоминающий описание шаровых молний; исключение составляла форма, – капля, перевёрнутая остриём вниз.

«Так, старик Хотабыч пожаловал…»

Верхняя часть «Хотабыча» вдруг быстро вытянулась и стала такой же, как и нижняя. Дав полюбоваться собой пару секунд, «Хотабыч» исчез, оставив после себя лёгкий след из голубых искорок… вскоре не стало и этого.

– Ну, что там? – раздался в наушниках голос Вила.

– Есть кое-что, сейчас иду, – Вова показал лаборанту планшетку. – Это я возьму с собой.

– Хорошо.

Вова осознал, наконец, что перед ним девушка и слегка смутился своего командного тона.