– Что я вам говорил?…

– Сукин сын…

– Улизнул.

– Да. Почуял неладное.

Возбуждение, вызванное погоней, не улеглось до Альгаро. Джонни остановил такси у какого-то бара. Ута вошел и заказал три мясных солянки.

– Что, охота жрать, сеньоры? – воскликнул механик. – Мы больше ста километров гнались за одним пегасом, огромным, как аквариум, и уже собрались приписать его к своему счету, но он, как трус, увильнул с дороги.

– Кстати, – сказал Ута, – не проезжал ли здесь автомобиль под пиратским флагом?

– Это машина наших врагов, – пояснил Джонни. – Если вы увидите ее, непременно дайте мне знать.

Буфетчик, улыбаясь, поставил на стойку поднос с русским салатом из крутых яиц, ракушек и разных овощей.

– Что будете пить?

– Дайте бутылку красного и три стакана. Джонни разлил вино. Чокнулись:

– За притеснение паралитиков.

– За крушение «Кон-Тики».

– За истребление мау-мау.

Улыбка бармена напоминала дынную дольку.

– Извините, я хочу спросить вас, – сказал он наконец, – вы киноактер?

Ута осушил стакан красного.

– Нет. Я дипломат.

– А!.. То-то мне показалось… – На его лице появилось выражение торжества. – Ваше лицо… Я где-то его видел…

– Очень возможно, – сказал Ута. – Мы с принцессой Маргарет снимаемся для рекламных объявлений в газетах.

– Если вы дипломат, – сказал Джонни, подмигивая ему, – то я епископ.

– Возьмем у него интервью, – блестя глазами, предложил механик. – Интервью у посла Галапагосских островов.

– Слушайте позывные Навалькарнерского радио, – Джонни исполнил несколько музыкальных тактов. – Внимание! Внимание! Начинаю передачу.

– Интервью с его превосходительством послом Галапагосских островов.

Механик стоял, положив руку на плечо Джонни. Он снова наполнил стакан и поспешно поднес его к губам.

– Спросим, желает ли его страна укрепить узы, связывающие ее с матерью-родиной, – сказал он.

– Спросим, с волнением ли ступает он по нашей земле, – прибавил Джонни.

– Спросим, искренне ли он любит Испанию.

Литр вина кончился. По знаку Уты буфетчик снова наполнил стаканы.

– Когда мы приедем в Лас Кальдас, – сказал Ута, – я насяду на кровопийцу дона Хулио и вышибу из него все до последнего гроша.

– Если хотите, мы поможем вам, шеф, – предложил Джонни. – Вы только скажите.

– Да. Сообщите нам, и мы за него возьмемся.

Захватив с собой про запас еще две бутылки коньяку, они снова пустились в дорогу. Уходя, Ута сказал бармену:

– Если люди в «пежо» едут на помощь дону Хулио, дайте мне телеграмму.

На улице дул холодный ветер. Местечко словно вымерло. Небо очистилось от облаков. Пыль, скопившаяся по обочинам дороги, тучами поднималась в воздух и бешено крутилась между домами.

– На дона Хулио, – сказал шофер такси, трогая машину с места.

– На дона Хулио.

– Мы его поймаем.

– Мы его уничтожим.

– Мы разнесем его в клочья.

Они пересекли плоскогорье, все в рытвинах и расщелинах, миновали блеснувшую серебряной чешуей реку, в которой отражался лунный диск, вскарабкались на ощетинившийся кустарником каменистый склон и въехали в долину, где мелькали огоньки населенных пунктов, подобно светлячкам или крошечным млечным путям.

– Мы уже в Арагоне, – заявил Джонни.

– Это надо отметить.

С помощью ножа механик откупорил бутылку. Ута сделал первый глоток.

– Мы будем в Каталонии, прежде чем сообразим, где мы, – сказал Джонни.

Полчаса спустя уровень жидкости в бутылке снизился наполовину, а в голове Уты крутилась карусель каких-то ослепительных образов.

– Когда увидишь приличную деревню, – сказал он шоферу, – остановись. Я совершаю инспекционную поездку и не хочу упустить ни единой детали.

Близ Калатаюда они остановились у трактира перекусить. В этот час там было почти пусто, и оба официанта дремали.