– А может, и нет, - продолжил мужчина. Он подтолкнул лошадь вперед.
– Ты пришел сюда помолиться?

– Разве не так я сказал?

– Ирландия близко к Англии, правда?

– И в самом деле, это ее проклятие.

– А в городе, - произнес всадник, - попрошайка видел двух человек у "Вдовы". Один был в одежде студента, а другой забрался на телегу с дерьмом.

– А я то думал, что я единственный студент, который встает спозаранку!

– Элоиз! Абеляр!
– хозяин прорычал имена собак, но они просто заскулили и придвинулись еще ближе к Кину.

– Так этот попрошайка отправился в городской совет, - сказал первый всадник.

– А вместо этого наткнулся на нас, - весело добавил второй.
– Теперь он не получит награду.

– Мы помогли ему отправиться в лучший мир, - продолжил рассказ первый всадник, - и, возможно, мы можем и твою память освежить.

– В этом мне всегда нужна помощь, потому я и молюсь, - отозвался Кин.

– Собаки взяли след, - сказал всадник.

– Умные собачки, - отметил Кин, похлопывая по двум серым головам.

– Они привели нас сюда.

– А, они учуяли меня! Неудивительно, что они бежали так резво.

– И у реки следы двух человек, - добавил другой мужчина.

– Я думаю, есть вопросы, на которые тебе нужно ответить, - первый всадник улыбнулся.

– Например, почему он хочет стать вороной в темной сутане, - сказал хозяин собак.
– Может, ты не любишь женщин?
– двое других засмеялись. Теперь Томас видел их гораздо лучше.

Очень богатые юноши, с дорогими седлами и упряжью, в сапогах, начищенных до блеска. Возможно, сыновья торговцев? Томас подумал, что это дети богачей, которые благодаря положению родителей могут безнаказанно нарушать комендантский час, молодые щеголи, рыскающие по городу, нарываясь на неприятности и уверенные, что избегут последствий.

Люди, которые, очевидно, убили попрошайку, чтобы не делить с ним награду.

– Почему кто-то хочет стать священником?
– презрительно спросил всадник.

– Может, потому, что он не мужчина, а? Мы должны это выяснить. Снимай одежду.

Его товарищи, готовые присоединиться к забаве, подъехали ближе, пройдя под веткой, на которой сидел Томас. И он спрыгнул.

Он свалился на последнего всадника, правой рукой обхватил его шею, а левой завладел копьем. Всадник упал. Лошадь встала на дыбы и заржала.

Томас хлопнулся наземь, а всадник упал на него. Левая нога седока запуталась в стремени, и лошадь унеслась прочь, волоча его за собой, а Томас уже вставал, теперь держа копье обеими руками.

Другой копьеносец развернул лошадь, Томас со всей силой нанес удар, плашмя стукнув наконечником всадника по голове.

Всадник покачнулся в седле, а Томас уже бежал к третьему, пытавшемуся вытащить меч, но Кин держал его за предплечье, пока лошадь яростно гарцевала по кругу. Собаки бросались на Кина и лошадь, посчитав это игрой.

Томас взмахнул копьем, и широкое лезвие вонзилось всаднику между ребер. Он завопил от боли, и Кин стащил его из седла и приложил головой об свое колено, так что всадник упал, оглушенный.

Первый всадник кое-как выпутался из стремени и пытался встать, но еще плохо соображал из-за удара. Томас пнул его в горло, и тот снова упал.

Другой всадник в полубессознательным состоянии был еще в седле, но просто уставился в пустоту, открывая и закрывая рот.

– Поймай лошадей, - приказал Томас Кину, потом выбежал из леса, пересек канаву и ножом перерезал бечевку, которой были стянуты вязанки каштановых жердей.

– Свяжем ублюдков, - сказал он Кину, - и если тебе нужно переодеться, то давай.

Он стащил третьего всадника из седла и оглушил его еще больше ударом кулака, от которого у того потекла кровь из уха.

– Это бархат?
– спросил Кин, указывая пальцем на куртку одного из молодых людей.
– Я всегда представлял себя в бархате.

Томас стянул со всех трех сапоги и нашел пару, которая ему подошла. На одной из лошадей находилась седельная сумка с флягой вина, хлебом и куском сыра, и он разделил все это с Кином.

– Ты умеешь ездить верхом?

– Иисусе, я же из Ирландии! Я родился в седле.

– Свяжи их. Но сначала раздень догола, - Томас помог Кину скрутить всех троих, потом снял свою мокрую одежду и подобрал подходящие чулки, рубаху и прекрасную кожаную куртку, которая была слишком тесной для его мускулов лучника, но сухой. Он подвязал перевязь для меча на поясе.

– Так вы убили попрошайку?
– спросил он одного из трех молодых людей. Тот ничего не ответил, и Томас пнул его по лицу.
– Тебе повезло, что я не отрезал тебе яйца, - сказал он, - но в следующий раз, если ты не ответишь на вопрос, я точно одно отрежу. Вы убили попрошайку?