Она вскарабкалась ему на колени, он почувствовал, как она пальцами направляет его член. Бесполезно: он одержал победу. Ей не запихать его в себя. Ее накрытые юбкой пальцы барабанили, словно по клавишам ноутбука. Он победил, и она знала это.

— Здесь все в порядке?

Контролер у него за плечом, толстуха злорадно пыхтит рядом.

— Мисс, — сказал контролер и попытался взять Ив за локоть. Она щелкнула челюстями в его сторону — буквально, — всхлипнула и ринулась по проходу в тамбур. Джона поспешно застегнул ширинку, откинулся к спинке сиденья и закрыл глаза, даже не посмотрев на контролера, услышал, как тот уходит, как топает прочь толстуха. Все отлично. Он победил.

Несколько минут спустя:

— Мистер!

Он открыл глаза и увидел перед собой уже троих проводников. Белый, черный и филиппинец — трио клоунов в железнодорожной форме.

— Ваша подруга никак не успокоится.

— Она не подруга мне.

— Нам придется что-то с этим делать.

— Вот и делайте.

— Не хотите пойти и поговорить с ней?

— Нет, не хочу.

— Сэр…

— Я… — Тут Джона поднял голову и посмотрел троице прямо в лицо. — Я не имею к ней никакого отношения.

Белый проводник сказал:

— Она трахала вас прямо тут, в вагоне, и вы хотите, чтобы я вам поверил?

— Понятия не имею, кто она такая и откуда взялась.

— Если вы не приведете ее в чувство, я свяжусь с ближайшей станцией и скажу, чтобы вас обоихзабрали.

Он поплелся за ними в холодный, клацающий тамбур. Ив скорчилась на полу, уткнулась лицом в грязную металлическую стену, рыдала на все голоса, человек-оркестр.

— Я хочу умереть, — выла она. — Хочу разорвать себя на части. Из-за тебя я чувствую себя ничтожным червем. Я гнию заживо. — Рвотный спазм, хрип, смех. — Исцели меня. Не дай мне истечь кровью. Без тебя я калека, я люблю тебя, пожалуйста, люби меня, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Проводники скорбно взирали на Джону, и не понять, ему они сочувствовали или ей. Он двинулся назад на свое место, но один из проводников ухватил его за руку:

— Парень, да ты глянь!

Сопли жемчужной вышивкой на груди ее водолазки. Она разодрала рукав и принялась рвать на себе чулки, чтобы добраться до плоти, окровянить ее сломанной заколкой для волос. Он наклонился, пытаясь отобрать у нее заколку, а Ив ухватила его за шею:

— Не отпускай меня. Никогда не отпускай!

Он сдался, упал на колени, позволил ей рыдать, уткнувшись ему в ключицу. Сперва он воздерживался от объятий, но эта поза, когда он отклонялся всем телом, была физически непосильна. Он сдался. Она кричала: Я люблю тебя, никогда не отпускай меня!Он хотел ей помочь. Он хотел причинить ей боль. Каждая клетка его тела тянулась в двух противоположных направлениях, рвалась посредине, выплескивая внутриклеточную жидкость, он разделился надвое, погибал в неопределенности, амбивалентности. Поезд несся на юг, а она сжимала его все крепче, крепче, пропитывая своим несчастьем. Так они оставались, пока проводники не объявили «Гранд-Сентрал» и хлынувшие в тамбур пассажиры не сплющили их тела, притиснув Джона и Ив друг к другу, как ладони, сложенные на молитве.

Он повез ее к себе.

Он заплатил таксисту, потащил Ив наверх. Она будто на куски рассыпалась.

— Я так несчастна, — твердила она.

Он поморщился, перекинул ее вес на одну свою ногу, порылся в карманах, отыскивая ключи от квартиры.

— Я никогда не была счастлива, ни разу в жизни.

Он отнес ее в свою комнату, уложил в кровать на живот.

— Каждую минуту я мечтаю только о смерти.

Он подложил подушку ей под голову. Отблески уличных огней — венцом вокруг головы; треугольник на плече, пятнистые пальцы ног, неровный круг промеж лопаток, будто сползший нимб. Она попыталась сесть, но Джона силой уложил ее обратно:

— Поспи.

— Не усну, если тебя не будет рядом.

Он сбросил ботинки и прилег подле нее.

Нормальному человеку требуется в среднем семь минут, чтобы уснуть, но Ив не была нормальной, поэтому Джона отвел ей вдвое больше среднего времени. Отсчитывая по десять секунд, он в какой-то момент отвлекся, подумал о сестре, которая теперь считает его уродом, как и те люди в поезде, и Белзер, и подписчики созданного Лансом сайта. Вот так репутацию он себе нажил. Джона сбился со счета и начал считать снова. Чуть недоставало до пяти минут, когда она рассеянно поцеловала его в плечо. Любовь моя.Темнота, тепло, тело рядом с ним. Он с трудом удерживал глаза открытыми, с силой прижал запястье с острому стальному краю кровати. Он побеждает, непременно, он победит. Любовь моя.Он слышал ее как будто по телефону, плохая связь. Проваливаясь в сон, он укусил себя изнутри за щеку, почувствовал вкус крови. Он победит.

Ее тело содрогнулось, затихло.

Джона как можно медленнее выбирался из кровати. Она вцепилась в его рубашку. Он сказал: Мне нужно в туалет — и вернул ее руку к ней на бедро. Ив вновь затряслась и оцепенела.

Сидя на краешке ванны, он набрал домашний номер Белзера. Три гудка — и он положил трубку, не оставив сообщения.

Скоро она явится за ним. Может быть, она так и не уснула.

Со второй попытки он торопливо заговорил в автоответчик:

— Чип, это Джона. Она здесь, в моей квартире. Явилась на День благодарения. В дом к моим родителям. Не знаю, вызывать ли полицию. Если вы дома, возьмите трубку. Я не знаю, что говорить полицейским. Черт. Возьмите же трубку.