Шрифт:
– А потом что? Помечтала – и перестала?
– Почему перестала? Не перестала, – тут Василиса тяжело вздохнула. – Просто непонятно это как-то. И не учат у нас на пилотов...
– Потому что, доця, у тебя кругозор от выгребной ямы до пасеки. Вот тебе и "не понятно", – довольно зло перекривлял Василису дядя Толя. – А читала бы книжки, занималась в школе, знала бы, что пилотов учат в специальных академиях. Правда, такой у вас на Таргитае нет наверняка. А вот как раз в Новогеоргиевске, на планете Грозный, есть. А уж на Земле-то их вообще штук сто. Пилот – профессия нужная. С такой профессией в жизни не пропадешь.
Василиса слушала темпераментную речь дяди Толи с мечтательной миной на лице. И когда речь закончилась, даже немного расстроилась.
– А девиц туда, в академии, берут? – спросила она.
– Смотря в какие.
– Ну хоть в какие-нибудь!
На самом деле, Василиса очень надеялась, что дядя Толя ответит "нет". И тем положит конец всяческим мечтаниям. Однако...
– Да в гражданском космофлоте пилотов-баб полно. А чего – льгот всяких выше крыши, зарплаты большие, женихи кругом видные, пенсия... Отчего же не фигурять? Если здоровье у тебя хорошее, если тесты на концентрацию и быстроту реакции проходишь – дорога в академию открыта.
– Это вы про меня?
– И про тебя, если у тебя такая охота есть, – дядя Толя усмехнулся, словно ему было еще что сказать, но он решил промолчать.
Эта снисходительность не укрылась от Василисы.
– Думаете, если я с Таргитая, так и в пилоты эти ваши не гожусь? – ревниво осведомилась Василиса.
– Да не думаю я ничего, егоза, – дядя Толя сделал примиряющий жест. – Просто шучу... Не обращай внимания.
Вечером Василиса принесла дяде Толе зеленые щи в пузатом глиняном горшочке.
К горшочку прилагалась деревянная резная ложка и шмат буро-коричневого, из ржаной муки крупного помола, хлеба.
Дядя Толя, казалось, ждал девушку.
Причем, ждал с нетерпением!
Лицо его понемногу начало избавляться от мертвенной бледности – да здравствуют микстуры Волхва! А раненая нога, хоть и не слушалась пока, но все же не казалась такой обреченной, как давеча.
Однако к превеликому огорчению Василисы выяснилось, что ложку она несла зря. У дяди Толи ложка была своя – ладная, с виду будто серебряная, с красивой чеканкой на ручке. Однако вместо того, чтобы начать орудовать ею, раненый пилот совершил необъяснимый вроде бы поступок: он вручил ее – красивую, новехонькую с чеканкой ложку – Василисе. А сам взялся хлебать щи принесенной деревянной – старой, темной, заросшей жирком.
– Эта ложка – тебе подарок, – прокомментировал дядя Толя.
– А это еще по какому случаю? – насторожилась Василиса. Она, конечно, любила подарки. Но чтобы так часто...
– А ни по какому. Ты же мне просто так помогаешь? Вот и я тебе просто так подарки дарю. Я даже собираюсь... ну, конечно, если ты мне и дальше помогать будешь... вот этот спальный мешок тебе подарить. Не возражаешь?
Василиса вспыхнула и опустила взгляд.
"Не возражаешь!" Да этот самый кокон, который дядя Толя назвал смешным выражением "спальный мешок", был предметом ее ночных грез! Наряду с собственным космическим крейсером (как рейдер "Яхонт"!) и собакой породы сенбернар (тоже виденную в библиотеке).
Василиса несмело взяла красивую ложку, внимательно рассмотрела ее, не пряча гримасы глубокого морального удовлетворения, спрятала подарок в ларец. В принципе, это справедливо. Она – ему. Он – ей. На том и порешили.
– А что же, егоза, мой флуггер, он по-прежнему возле речки стоит? – как бы невзначай спросил дядя Толя, расправившись с горшком щей и взявшись за хлеб с соленым овечьим сыром.
– Стоит, куда ж ему деваться, – отвечала Василиса. – Только он больше не твой. А наш, деревенский.
– Ну это пожалуйста, – не стал спорить дядя Толя. – Ваш значит ваш. По праву победителей. Ты, главное, вот что скажи: флуггер на ходу? Или твои родичи его уже на новую крышу для коровника раздербанили? А то нервничаю почему-то.
– Целехонек пока. С ним, правда, каверзы всякие вытворили, чтобы твоих дружков от него отвадить.
– Что еще за каверзы?
– Ну... Смолой его облили, чтоб горелым казался... Яму вырыли...
– Какую яму?! – вскинулся дядя Толя.
– Подкопались под носовые колеса. Чтобы он носом в песок клюнул, как будто после аварии... Ну и чопы повсюду забили, куда сразу не достали. Теперь во всех нижних дырах огнетворных затычки торчат.
Дядя Толя представил себе описанное Василисой и впечатленно присвистнул.
– Ёшкин кот! Не ожидал... У вас там что же, из осназа кто-то в деревне?
– Из осназа? – не поняла Василиса.
– Ну, в армии служил? Во солдатах, я имею в виду?
Густо усаженное веснушками личико Василисы расплылось в горделивой улыбке.
– Так Ветеран, да. Он до хорунжего дослужился. В Московии начал, у нас в Большом Муроме продолжал и у нас же на покой вышел. Ветеран нам помогает, учит всякому. А мы ему за это свежатину, молоко, яйца. Ягоды для него собираем... Лучшие грибы всегда ему... А дичину он сам бьет.