– Так, а что случилось-то? – спросил старший лейтенант устало. – Дыма ты не нашел, чучела бегали. Ну и что? Суть-то в чем?

Разговор длился уже долго, а до сути происшествия еще не дошли.

Чучело посмотрело на старшего лейтенанта, потом на младшего сержанта, потом на лесника и только после этого сняло с головы свой маскировочный остроконечный колпак. И все увидели, что над левой бровью чучела нависла ярко-красная опухоль, уже почти сползшая на глаз. Посредине опухоли отчетливо виднелись две кровавые засохшие точки – места ранения.

– Пошли-ка сюда, – показал старший лейтенант Седельников на стол и стулья под окошком дежурного. – Присядь. Что, «Скорую» тебе вызвать?

Чучело согласно кивнуло. Сообразительный младший сержант Ушкин поспешил к телефону.

– Ты разговаривать, я слышал, умеешь? – спросил Седельников.

Чучело выдохнуло так, словно неделю дыхание не переводило:

– Умею.

Голос звучал жалко, у человека сил не было даже на то, чтобы разговаривать.

– Со мной-то говорил, говори и сейчас, – потребовал Сергей Кузьмич.

– Я сюда фотографировать приехал, – сказало чучело. – Йети искать, снежного человека…

Про этого йети, про снежного человека, говорили в районе много. И не только в районе. В Интернете по всему миру прошел видеосюжет, как какие-то парни застрелили снежного человека [1] . Засняли только сам момент убийства, а что было потом, куда тело дели, неизвестно. Но была названа область и был назван район. Этого хватило, чтобы покатили сюда любопытные люди и журналисты. Но никто толком им ничего объяснить не смог. Да, слухи про какого-то лесного великана ходят уже десятки лет. Еще до войны его в здешних лесах и болотах встречали. Но всегда видели только издали. И следы видели пятьдесят какого-то, пожалуй, размера. Следы босой ноги. Да, удивлялись. Но чтобы попытаться поймать такого, в голову никому не приходило. А тут люди повалили. Из разных городов страны и даже из-за границы, из Прибалтики и из Польши. Но об убийстве снежного человека в районе не знали. И даже в Интернете никто этого сюжета не видел, хотя в Интернет многие входят. В том числе и в милиции. Но, видимо, не на тех сайтах смотрят.

Конечно, как шумиха поднялась, многие видеозапись нашли и посмотрели. Но сказать что-то конкретное могли не больше, чем приезжие. Конечно, и место никто определить не мог.

– Дальше, – потребовал старший лейтенант. – Приехал фотографировать. На чем приехал?

– На машине. Машина моя там, в лесу, осталась.

– Очень хорошо. А почему ты сам на ней не приехал?

– Он колеса проткнул. Оба передние.

– Кузьмич, ты что хулиганишь?

Лесник возмущенно выставил перед собой ладони:

– Я – ни-ни…

– Не он, – пояснил фотограф. – Тот, второй…

– Вот, что-то начинает проясняться, – довольно кивнул головой старший лейтенант. – Кто такой этот второй? Что он там делал? Зачем колеса проткнул?

– Я не знаю. Я его за йети принял. Я приехал снежного человека фотографировать. Мне подсказали, что где-то здесь следы видели.

– Кто подсказал?

– Женщина какая-то. На почте в очереди разговаривали. Объяснила, я и поехал. Доехал до леса, машину оставил, сам в лес пошел, – самочувствие фотографа явно улучшалось, говорить он стал уже почти внятно. – В эти вот тряпки нарядился. В машине у меня припасены были. Залег перед болотом среди кустов. Час лежал. Потом смотрю, а он идет. Высокий, сутулый, лохматый. Я близко его подпустил и сфотографировал. Вспышка его испугала, и у него что-то в руке тут же блеснуло в ответ. И мне в голову ударило. И все… Не знаю, сколько я без памяти провалялся. Руки скрутило, ноги скрутило, все суставы болели, голова болела. Я только тогда понял, что в меня стреляли. Наверное, и ранили. Я к машине пошел. Смотрю, колеса проколоты. Этот… Йети… Он как раз в сторону машины пошел. А потом смотрю, мотоцикл, и этот… Кузьмич… Я и попросил в милицию…

– Из чего стреляли-то? – спросил старший лейтенант, разглядывая голову фотографа. – На «травматику» непохоже. Следы какие-то есть, но два следа. И явно не от пули. Не понимаю… Ладно. И где этого длинного теперь искать? Он тоже на машине был?

– Я не видел, – признался фотограф.

– Я тоже второй машины не видел, – сказал Сергей Кузьмич.

– Ладно, передам постам, – нехотя сказал старший лейтенант. – Потом посмотрим. Сейчас передам и бумагу принесу. Заяву пиши…

На удивление, найти высокого человека оказалось несложно. Дежурная машина милиции выцепила его с автовокзала накануне отхода автобуса на Псков. Человек оказался иностранцем, по-русски говорил плохо и с ужасным акцентом, сильно возмущался ментовской наглостью, но вынужден был предъявить свой рюкзак для досмотра. В рюкзаке оказался упакованный в чехол маскировочный халат со следами свежей грязи, какой-то непонятного назначения прибор в металлическом ящике и пластмассовый пистолет ярко-желтого цвета, напоминающий по форме детскую игрушку, но по весу явно для детской руки не подходящий. В кармане легкой хлопчатобумажной куртки нашли шило. Скорее всего, инструмент, которым прокалывались колеса.

Желтый пистолет, шило и маскхалат стали опознавательными знаками и уликами. Мужчину задержали, с применением силы не допустив в отходящий автобус, и отвезли в райотдел, где он грозил всем большими неприятностями. Однако когда увидел, что его угрозы не сильно волнуют ментов, вытащил документы сотрудника датского посольства в Москве и потребовал, чтобы к нему вызвали из Пскова датского консула.

– Впервые слышу, чтобы в Пскове был датский консул, – сказал старший лейтенант Седельников. – По крайней мере, в моем служебном справочнике его телефонного номера нет. Может, в Питере таковой и имеется, только сюда он не сразу доберется. А пока доберется, вам придется, уважаемый господин дипломат, посидеть в нашей кутузке. Не переживайте, крыс мы там на прошлой неделе, кажется, вывели. Задержанные на них все равно жалуются, но это они врут. Правда, крыс как травили, они так под полом и передохли, а теперь из-под пола запашок идет. Но это не страшно. Переночуете, завтра, может быть, ваш консул и приедет. Или сразу поговорим? Без консулов?