— Ого, — вырвалось у Тараса, — кажется, подземные боги забеспокоились после нашего появления.

— Ничего, боги на нас не в обиде, плывите быстрее! — приказал Клеандр.

Тарас нехотя подчинился, поскольку подземный гул не стих совсем, а, напротив, нарастал. Когда он перевозил ящик, боги вновь ударили в свой барабан и стены подземного озера содрогнулись. Сверху посыпались камни. Одна из глыб рухнула в воду буквально в метре от плота.

— Черт побери, — перешел на русский Тарас, — чуть левее, и от нас бы ничего не осталось. Надо быстрее отделаться от этих ящиков и наверх.

К его удивлению мечта сбылась, едва он оказался на берегу озера.

— Последний ящик я отвезу сам с твоими людьми, — вдруг заявил Клеандр, прислушиваясь к затихавшему гулу, — а ты можешь взять факел и идти наверх.

— Но… — хотел возразить Тарас и осекся. Спорить с пифием было бесполезно.

— На каждой развилке иди все время направо, — добавил пифий, — и вскоре окажешься наверху. Жди меня там.

Оставив всех периеков на попечение пифия, Тарас взял один факел и побрел наверх по все сужавшемуся проходу. Прикованные к скалам мертвецы никак не выходили из памяти. «И что еще он там задумал? — не мог взять в толк Тарас, цепляясь за каменные стены и устало шагая вверх, под мерный рокот „подземного барабана“, — не люблю я подземелья. Их же всех там может просто завалить».

За то время, пока он поднимался, был всего один новый толчок, когда доспехи спартанца обсыпало мелкой крошкой. Но к счастью, после него все стихло. А когда Тарас вышел на свет, подземные боги и вовсе утихомирились. Солнце давно прошло зенит. Приближался вечер. Подземная операция явно затянулась.

Пифий появился спустя полчаса, после того как Тарас вышел наружу и присел в тени у стены. Сначала ему показалось, что Клеандр был один. И Тарас едва не вскочил, крикнув: «Где мои люди?» Но тут же увидел Мегаклида и Никомеда, которые показались следом из проема, однако далеко не ушли, остановившись.

— Все хорошо, — удовлетворенно сообщил пифий, приближаясь к нему, — твои периеки успели отвезти последний ящик. Мы оставим их здесь до завтра охранять, а сами вернемся на корабль. Утром я пришлю новую охрану.

— Что с ними будет дальше? — немного напрягся Тарас, вспоминая народную мудрость о свидетелях, которые долго не живут. А тут речь шла о таких темных делах, что периеками могли легко пожертвовать, — ведь речь шла о царях и эфорах. И если бы эти периеки были просто рабами, Тарас, возможно, смирился бы с такой участью для них, — против царя не пойдешь, — но именно эти периеки прошли с ним уже не одно сражение и были «дороги» ему почти как боевые товарищи.

О том, что для спартиатов это всего лишь расходный материал, не стоящий даже сожаления, он в последнее время частенько забывал, за что ловил на себе много косых взглядов. Настоящий гражданин Спарты, а тем более такой известный, как он, не должен был так себя вести. Был бы Тарас политиком, его, того и гляди, могли подвергнуть остракизму [3] и сослать куда-нибудь подальше. К счастью, пока что он не был ни эфором, ни другим, сколько-нибудь заметным лицом по своему положению, несмотря на славу героя и победителя Гимнопедий. За свою службу Гисандр был лишь награжден должностью проксена, [4] что было необременительно, поскольку в Спарте иностранцы появлялись не часто.

— Не бойся, я не убью их, — неожиданно расщедрился на слова Клеандр, поняв, что беспокоит его спутника, — я вижу, как они тебе дороги. Эти двенадцать человек выжили после сражения. Я знаю, что ты обучил их искусству странного боя, который у нас многие не понимают. Но он полезен. И царь верит в это. Леонид ценит твоих людей и надеется, что в скором времени ты сможешь обучить своему искусству еще многих.

Совершенно сбив с толку туманными намеками Гисандра, пифий замолчал и направился вниз по тропе. Когда они спустились с горы, уже стемнело, но Клеандр продолжал идти и в кромешной темноте. Сразу было видно, что идет настоящий спартанец, которому не в новинку прогулки без факела. Несмотря на свою роль и заботу о грузе, о котором знал лишь он один, пифий не боялся передвигаться по острову лишь в сопровождении командира эномотии. То ли ощущал себя здесь в полной безопасности, то ли действительно был от рождения бесстрашным, как все спартанцы. Так или иначе, но он еще ничего не объяснил Гисандру о том, чем они будут заниматься на этом острове, кроме захоронения ценного груза в отдаленной пещере.

Тарас, очнувшись от задумчивости, последовал за ним.

— А кто сменит моих периеков утром? — не удержался он от вопроса, неслышно ступая за таким же «бесшумным» пифием. — Ведь с нами нет вооруженных спартанцев. Только моряки да гребцы, не на них же рассчитывает мудрый Клеандр?

— Ты догадлив, не зря тебя ценит наш царь, — раздался голос из темноты, — утром сюда придут преданные нам люди из местных.

— У нас есть здесь союзники? — опять не сдержал любопытства Гисандр. — Я ничего не знал об этом.

— Ты и так уже слишком много знаешь о тайных делах нашего царя, — проговорил Клеандр, немного помолчав и не переставая шагать вниз, — но Леонид тебе доверяет. Поэтому я расскажу тебе то, что ты должен узнать сейчас.

Пифий опять умолк, перепрыгивая какой-то камень, и заговорил вновь лишь после того, как тропа вышла на побережье залива. Идти до портовых сооружений, примыкавших к заливу с обеих сторон, предстояло еще довольно долго. Пока тропа петляла меж камней, Гисандр любовался яркими огнями, что горели с той стороны бухты. Невольно расслабившись, он живо представил, как местные жители жарят там туши баранов и свиней на вертелах, чтобы предаться вскоре отдыху после трудного дня. Рядом стоит в кувшинах вино. От таких мыслей его желудок свело. — Тарас давно не ел. Но, отогнав их, он успокоился. Спартанцу привычнее быть голодным. В этом его преимущество — ничто не отвлекает, не затуманивает ум, и он всегда готов вступить в бой.