Издав короткий вой, оборотень развернулся и длинными прыжками понёсся к лесу. Я не поверил своим глазам: вся стая устремилась за ним. Выходит, эта тварь испугалась серебра? У меня вырвался нервный смешок – патрон-то был последним. Я в изнеможении растянулся на лавке. Фу-у-у, взмок весь.

– Ура-а-а! – дико завопил Ряхин, к нему присоединился Ветрицкий.

– А чё, уши отрезать не будем? – деловито поинтересовался Макс.

– Нет! – сорвался на визг Миша.

– Да ладно, я так, спросил просто, – пошёл на попятную Макс и поправил штанину. – Блин, опять ногу отбил.

– А чего ты заорал про оборотня? – Николай убрал серебряную стрелу.

– Потому, что это и был оборотень. – Возницу всего трясло. – Тот здоровый чёрный волк...

– Да? Не заметил. – Макс рукой отгрёб от себя нападавшие на дно автоматные гильзы и поудобней устроил раненую ногу. – Что-то я особой разницы между «калашом» и «абаканом» не заметил.

– Дак ты ж какими очередями лупил! – Я перезарядил ружьё и положил его себе на колени. – А «абакан» под очередь в два патрона заточен.

– Да? – удивился Макс. – Буду знать...

– А чего, этот правду про оборотня болтает или того? – Николай покрутил пальцем у виска.

– Правду. – Я никак не мог отдышаться. Ну и денёк сегодня!

– Ни фига себе... – задумчиво протянул Ветрицкий, достал пачку сигарет и прикурил.

– Земеля, дай зябнуть, а? – осипшим голосом попросил Мишка, Николай протянул ему сигарету. Ряхин затянулся, надолго замолчал и только вполсилы похлестывал лошадей, когда те замедляли бег. Это, впрочем, случалось очень редко – животные и сами хотели оказаться как можно дальше от того безумного места, где волчьи стаи средь бела дня выходят из леса. А с Мишкой что такое? Язык проглотил? Я и сам не заметил, как за эти полтора часа привык к его постоянной болтовне.

– Макс, как у тебя с ногой? – спросил я, когда вдалеке показались стены Волчьего лога.

– Болит.

– Идти сможешь?

– Попробую, – как-то неуверенно ответил он.

– Миш, у вас костоправ в селе есть?

– И не один.

– А хороший? – уточнил я.

– А то! К свояку моему – Кузьме Ефимовичу – со всех хуторов окрестных приезжают, – расправил грудь возница.

– Ты нас до него не докинешь?

– О чём речь?! – воскликнул Мишка. – Да раз плюнуть! Вы ж мне жизнь, получается, спасли!

– Спасибо! – поблагодарил я. Насчёт жизни, это он точно подметил. От стаи с одним обрезом ни в жизнь бы не отбился.

Сани подъехали к селу и, замедлив ход, проскользнули в широко распахнутые ворота. Я оглядел закрытый внутренний дворик, в котором мы очутились. Серые, давно не беленные стены были четырёхметровой высоты, проезд внутрь села преграждала натянутая кованая цепь. Взгляд зацепился за два пулемётных гнезда, зарешёченные бойницы и высокий – более чем в человеческий рост – чугунный крест, вмурованный прямо напротив ворот. У крыльца комендатуры топталось отделение местных ополченцев. Крепкие парни, вооружённые дробовиками и топорами, передавали по кругу самокрутку, ядрёный дух табака в которой донёсся даже до нас. Автоматического оружия я ни у кого не заметил. Кроме нас и ополченцев во дворе было ещё двое саней, проходивших сейчас досмотр. Не успели наши коняги толком остановиться, как к нам подскочили трое охранников.

– Мишаня, кто это у тебя? – хлопнул лошадь по крупу крепыш, казавшийся квадратным из-за нацепленного поверх тулупа бронежилета. Непременного для местных ополченцев дробовика у него не было, зато тяжёлый арбалет больше напоминал небольших размеров баллисту.

– Да так... подвёз, – невразумительно промямлил Ряхин. Вот стервец! Он нам, получается, благодарен, но ответственность за случайных попутчиков нести не хочет. Мало ли что... Я протянул заранее приготовленные документы старшему охраннику.

– Угу, патрульные, значит. Тоже за оборотнем прикатили? – пробурчал крепыш, мельком просмотрел документы, вернул обратно и, не дожидаясь ответа, замахал рукой. – Отец Георгий!

От саней к нам направился дьякон в сопровождении двух послушников.

– Ряхин из Форта патрульных привёз, – кивнул на нас крепыш и отошёл. Но отошёл недалеко и к тому же удобней перехватил арбалет.

Проговаривая про себя молитву, дьякон вглядывался в наши лица и внимательно наблюдал, как послушник, макая кисточку в стеклянную банку, брызгает на нас святой водой. Второй подросток осмотрел лошадей, сани и даже в одном месте поскрёб полоз лезвием короткого ножа. Николай поморщился, когда ему прямо в лицо прилетели капли воды, но сдержался и промолчал.

– С какой целью приехали? – спросил дьякон, когда процедура проверки была завершена.

– Проездом мы, идём к Снежным Пикам, – не стал отмалчиваться я. К тому же ополченец это уже прочитал в командировочном. Крепыш стоял у меня за спиной, и, готов поклясться, сейчас они с дьяконом переглянулись.

– Надолго к нам?

– Завтра утром дальше двинем. – Я прикинул, что, пока ногу Максу вылечим, уже стемнеет. Пройти успеем всего ничего, так уж лучше переночевать в человеческих условиях. Работа не волк...