Аксарден кивнул и начал пробираться по покореженной палубе, чтобы выполнить приказ капитана.

Вражеские истребители скоро поймут, что Феррум все еще мог достойно ответить.

ПОКОИ ПРИМАРХА на борту боевой баржи, Железного Кулака, были сделаны из камня и стекла, столь же холодного и сурового как замёрзшая тундра Медузы, и Первый Капитан Сантор мог почти чувствовать здесь холод его ледяного домашнего мира. Блоки мерцающего обсидиана, вырезанного из подводных вулканов, обеспечивали полумрак в залах, а стеклянные стойки с военными трофеями и оружием стояли как молчаливые часовые наиболее интимных минут Примарха.

Сантор наблюдал, как почти обнажённый Феррус Манус стоял перед ним, служащие мыли его твердую железную плоть и умащивали её маслами, прежде чем очистить острыми ножами. Когда всё было закончено, оруженосцы облачили его в боевую броню, мерцающие черные пластины полируемого керамита, который был создан Мастером- Адептом Марса Малеволусом.

– Скажи мне ещё раз, капитан Сантор, - начал Примарх, его голос был груб и полон кипучей ярости вулкана Медузы. Как получилось, что такой опытный капитан, как Балхаан, потерял три корабля и не сумел подбить ни одного наших врагов?

– Похоже, что он угодил в ловушку, - сказал Сантор, выпрямляя спину, при разговоре. Служить Первым Капитаном и адъютантом у Примарха Железных Рук было самой большой честью его жизни. В то время, как он наслаждался каждым моментом, проведенным с его возлюбленным лидером, были и моменты, когда гнев его походил на изменчивое ядро их родины, непредсказуемый и ужасающий.

– Ловушка?
– зарычал Феррус Манус, - проклятье, Сантор, мы стали невнимательными! Месяцы преследования сделали нас безрассудными и опрометчивыми. Так не должно быть!

Феррус Манус возвышался над слугами, его плоть была бледна, как если бы была вырезана изо льда. Шрамы от ранений, которые он получил в сражениях, пересекали его кожу; Примарх Железных Рук никогда не отказывался быть примером для своих воинов. Его коротко стриженые волосы были черны как уголь, его глаза блестели как серебряные монеты, а его характер был выкован столетиями войн. Другие Примархи могли бы считаться прекрасными созданиями, красивые мужчины ставшие богоподобными, влившись в ряды Астартес, но Феррус Манус не считал себя таким.

Глаза Сантора остановились на том месте, где они всегда были – на мерцающем серебряном наплечнике Примарха. Металл его оружия и рук мерцал и слегка колебался, как если бы состоял из жидкой ртути, которая втекла в «форму» могущественных рук и каким-то образом осталась там навсегда. Сантор видел невероятные вещи, сделанные этими руками, механизмы и оружие, которые никогда не подводили, всё, что было сделано руками Примарха без потребности молота и наковальни.

– Капитан Балхаан уже на борту, чтобы лично извиниться за его поражение. Он хочет отказаться от командования Феррумом.

– Извиниться?!
– воскликнул Примарх.- Что ж, для этого мне нужна его голова.

– С уважением, мой лорд, - сказал Сантор, - Балхаан - опытный капитан, и возможно стоит поступить менее жестко. Вы могли бы просто забрать у него оружие.

– Его оружие? Какая мне от него польза?
– проворчал Манус Феррус, заставляя своего адъютанта вздрогнуть.

– Очень небольшая, - согласился Сантор, - хоть, вероятно, и большая, чем если бы Вы просто отрубили ему голову.

Феррус Манус улыбнулся, его гнев исчез так же стремительно, как и появился.

– У тебя есть редкий дар, мой дорогой Сантор. Расплавленное сердце Медузы обжигает мою грудь и иногда оно проявляет себя прежде, чем я могу подумать.

– Я – лишь ваш скромный слуга, - сказал Сантор.

Феррус Манус отмахнулся от оруженосцев и прошёл вперёд, встав перед Сантором. И хотя Сантор был высок для Астартес и был в доспехах, Примарх возвышался над ним, его сияющие серебряные глаза были словно без зрачков. Сантар подавил дрожь, поскольку эти глаза походили на осколки кремня, твердые, безжалостные и острые. Аромат порошка и масла шёл от его тела, и Сантор чувствовал, что его душа открылась перед тем пристальным взглядом, каждая его слабость и недостаток были как на ладони.

Сантор происходил непосредственно с Медузы, черты его лица были словно высечены из камня, его серые глаза были подобны большим штормам, что бушевали в небесах его родного мира. Когда он был принят в Легион, много десятилетий назад, его левая рука была удалена и заменена на бионическую. С тех пор и обе его ноги были заменены, осталась лишь левая рука.

– Ты для меня намного большее, Сантор, - сказал Феррус Манус, положив руки на наплечники своего адъютанта.
– Ты - лед, который подавляет огонь во мне, когда тот угрожает сокрушить здравый смысл, данный мне Императором. Очень хорошо, что ты не позволил мне отрубить ему голову. Какое наказание ты предложил бы?