– Сражалась против амазонок, – прошептал царь. – Против родных сестер.

– Именно. Как только мы выяснили, кого я убила, война прекратилась, и был заключен мир. Воздвигнув подле акрополя белую колонну в память о благородной Ипполите, амазонки удалились в глубокой печали, покрытые жарким стыдом.

– И вот неумолимые фурии изводят тебя за пролитую кровь сестры.

– Каждый день, – подтвердила Пентесилея.

Ее увлажнившиеся глаза блестели; щеки, зардевшиеся во время рассказа, покрыла внезапная бледность. Как же она была хороша!

– Все это очень печально, дочь моя, однако при чем здесь Ахиллес и наша война? – одними губами спросил Приам.

– Месяц назад, о сын Лаомедона и достойный потомок рода дарданов, Афина явилась мне воочию. Безжалостных адских тварей, объявила богиня, не задобрить никакими подношениями. Потом велела отправиться в Илион с отборным отрядом подруг и победить Пелида на поединке, дабы закончить нелепое противостояние, восстановив прежний мир между смертными и бессмертными. Только тогда, изрекла она, я избавлюсь от невыносимых терзаний.

Старик задумчиво потер подбородок, поросший сизою щетиной с тех пор, как не стало Гекубы.

– Одолеть Ахилла невозможно, амазонка. Мой Гектор – величайший из воинов, когда-либо вскормленных Троей, – восемь лет боролся с ним, но терпел неудачу за неудачей. Сейчас он ближайший союзник и друг быстроногого мужеубийцы. Восемь последних месяцев сами предвечные олимпийцы поочередно вызывали Пелида на поединок. Арес, Аполлон, Посейдон, Гермес, Аид и светлая Афина – каждый из них был повержен или бежал, опасаясь Ахиллова гнева.

– Все потому, что они не ведали о его слабости, – чуть слышно ответила Пентесилея. – Богиня Фетида, мать быстроногого, нашла чудесное средство, как наделить кратковечного сына, тогда еще беспомощного младенца, неуязвимостью в битвах. Да, он и впрямь не может пасть на поле сражения – разве что будет ранен в одно неприметное место.

– И что это? – выдохнул Приам. – Где это?

– Афина закляла меня под страхом черной погибели не выдавать секрета ни единой душе, отец мой, но с мудростью им воспользоваться, дабы сгубить Ахиллеса вот этими руками, положив конец бессмысленной вражде.

– Если Палладе известно, где он слаб, то почему она сама не оборвет жизнь Пелида в честном поединке, женщина? Помнится, их бой закончился тем, что богиня, объятая страхом и болью, квитировалась на Олимп, истекая ихором.

– Судьбам было угодно, чтобы тайную слабость мужеубийцы раскрыл другой смертный, причем во время Троянской войны, однако дело так и осталось неисполненным.

Старик неожиданно выпрямил спину.

– Значит, мой Гектор все-таки должен был прикончить быстроногого, – пробормотал он. – И если бы мы не ввязались в войну с Олимпом…

Пентесилея покачала головой.

– Нет, не он. Иной человек, но тоже троянец, отомстил бы Ахиллу за смертоубийство Гектора. Одна из муз проведала об этом от раба-схолиаста, который знал будущее.

– Гадатель, – понимающе кивнул Приам. – Вроде нашего пророка Гелена или Калхаса у ахейцев.

Амазонка снова тряхнула золотыми кудрями.

– Схолиасты не видят грядущее. Каким-то неведомым образом они пришли к нам оттуда. Впрочем, если верить Палладе, они уже все мертвы. Тем не менее над Ахиллесом висит приговор Судеб, и я его исполню.

– Когда? – спросил потомок дарданов, явно просчитывая в уме возможные ходы и их последствия.

Не зря, не напрасно Приам управлял величайшим городом на земле вот уже более полусотни лет. И пусть его возлюбленный сын обещал Пелиду верную дружбу, так ведь Гектор не был царем. Самым доблестным воином – да, и хотя судьба всех жителей Трои частенько зависела от его меча, отец Астианакса никогда не задумывался о ней всерьез. Эту работу он оставлял Приаму.

– Когда? – повторил седовласый владыка. – Как скоро вы с подругами прикончите Ахиллеса?

– Нынче же, – обещала Пентесилея. – Я уже поклялась. Прежде чем солнце зайдет в Илионе или падет за Олимп, гордые склоны которого так хорошо видны через дырку в воздухе, мимо которой мы проезжали по дороге сюда.

– Что ты за это потребуешь, дочь моя? Оружия? Золота? Драгоценностей?

– Мне нужно одно лишь твое благословение, достопочтимый Приам. И еда. Кроме того, мы желаем предаться короткому отдыху и помыться, после чего, облачившись в доспехи, отправимся положить конец вашей битве с бессмертными.