Так что вполне понятно, почему у Элисон было такое хорошее настроение, когда она покинула парк у отеля "Плаза" и вошла в ресторан на 3-й авеню, где Дженнифер уже поджидала ее за столиком у двери, который они заказали накануне.

– Элисон!
– закричала Дженнифер, не обращая ни на кого внимания и давя сигарету в пепельнице.

Элисон пробралась сквозь толпу, обняла подругу и села.

– Слишком много куришь, - заметила она с укоризной, кивая на переполненную пепельницу.

– Слишком много для туберкулеза, - улыбнулась Дженнифер, - но вполне достаточно для рака и инфаркта.
– Она рассмеялась, откинулась на спинку стула и поинтересовалась, рада ли Элисон своему возвращению.

– Необычайно, - отозвалась та, снимая пальто. Дженнифер достала еще одну сигарету из лежащей на столе пачки.

– Даю тебе две недели - и ты начнешь жаловаться, что перегружена работой, что тебе не доплачивают, что все фотографы - бабники, а руководители агентства - болваны, и ты непременно найдешь себе более интересное и полезное занятие. Она рассмеялась.
– Ни разу еще не видела фотомодели, чье чувство долга не напоминало бы траекторию полета лопнувшего воздушного шарика.

– Я не спорю с тобой, - согласилась Элисон, - но пока позволь мне потешиться иллюзиями.

– А я вовсе не собираюсь возвращать тебя на грешную землю. У тебя есть полное право заблуждаться ровно столько, сколько ты пожелаешь.
– Дженнифер подняла глаза на официанта, склонившегося над покрытым красно-белой клетчатой скатертью столом.
– Две Блади-Мэри, - заказала она, бросив взгляд на Элисон, которая согласно кивнула.

Элисон взяла папку с фотографиями Дженнифер и принялась листать ее.

– Новые снимки?
– спросила она после паузы.

– Так, продукт истерии межсезонья.

– А ты неплохо потрудилась.

– Такова моя тяжкая доля.

– А чего бы ты хотела?
– Элисон улыбнулась.
– Все трудятся в поте лица.

– Да. Портной, сапожник и пирожник.

– Именно так.

– И даже Майкл?

– Так мне по крайней мере говорили.

– Кто?

– Он сам.

Элисон покачала головой.

– Он ищет сочувствия.

– А у тебя он его не находит.

– Все как-то не было удобного случая. Я уезжала, если ты помнишь.

– Ну а сейчас он дождется от тебя сочувствия?

– Посмотрим.
– Что "посмотрим"?

– Просто - посмотрим.
– А он тебе сочувствует?

– Мне это не нужно. Дженнифер кивнула.

– Очень романтично.

– Что именно?

– Разлука. Она воспламеняет сердца любовью.

– Другое место она воспламеняет.

– Какое? Печень?

Они рассмеялись.

Вскоре принесли напитки, которые стояли нетронутыми, пока подруги обсуждали некоторые подробности вчерашнего телефонного разговора. Затем они быстро пообедали, поймали, выйдя из ресторана, такси и направились в Вест-Сайд. На 26-й улице такси остановилось, и девушки вошли в обшарпанное здание. Еще одна фотомодель дожидалась в вестибюле лифта. Они познакомились ее звали Луиз - и поднялись на седьмой этаж, где располагалась студия Джека Туччи.

Съемка длилась несколько часов.
– Еще чуть-чуть, - объявил, наконец, Туччи с легким европейским акцентом.

Камера защелкала - раз, два, три.

Перейдя в другое место, Джек поменял ракурс, стряхнул капли пота со своей аккуратной бородки, снова поменял ракурс. Его гибкое тело перемещалось по студии быстро и элегантно. Опытный. Уверенный в себе. Самолюбивый.

– Чуть левее, - скомандовал он, для наглядности махнув рукой.
– Выше подбородки! Слишком высоко! Вот так!

Камера защелкала.

– О'кей. Объявляется перерыв на обед. Затем займемся черно-белыми снимками.

Щурясь от яркого света, девушки сошли с подиума и осторожно пробрались через провода и прожекторы к креслам в дальнем углу студии.

Джек установил камеру на треногу и присоединился к ним.

– Сигареты есть?
– спросила Дженнифер, Джек достал пачку из кармана рубашки и бросил ее на стойку бара.

Элисон уютно устроилась в старом кресле.

– Кому еще?
– предложил Джек, протягивая сигареты. Не получив ответа, спрятал пачку обратно в карман, пошарил в шкафу и извлек оттуда стопку фотографий.

– Хочу знать ваше мнение.
– Он передал снимки Дженнифер перед тем, как исчезнуть за дверью.

Спустя мгновение он появился с подносом, на котором лежало несколько сандвичей, стояли банки "Кока-Колы" и бутылка белого вина.

– Черный хлеб - с языком, - объяснил Джек, - белый - с ростбифом.
– Он улыбнулся и принялся раздавать еду.
– Элисон?
– спросил он, когда две другие девушки взяли себе по сандвичу.

– Чуть попозже, - отозвалась она, безвольно свесив руки с подлокотников, и вытянув усталые ноги.