Сознание мальчик потерял практически сразу, как на него напал монстр, и вот теперь он находился в бреду. Лихорадка вроде бы отступила, но Маркон знал, что это является плохим признаком! Пятьдесят лет он проработал лекарем и мог легко отличить яд из когтей вурдалака от любого другого.

Внук снова застонал от прикосновения лекаря, который боролся за его жизнь теперь уже чисто инстинктивно — других средств у него не имелось. Свой вердикт старик вынес, как только увидел ребёнка — ему не жить. Эльфийка и господин маг тоже это понимали. Но первой было откровенно наплевать на участь малыша, а второму… кажется, тоже.

— Маркон, — приподнялся со стула маг, — его не спасти. Яд слишком долго разъедает его организм.

Он говорил так, словно разговаривал с маленьким непослушным ребёнком, а не с восьмидесятилетним лекарем, который всю жизнь посвятил себя спасению людей, но в самый трагический момент жизни не мог вылечить собственного внука. Единственного из оставшихся в живых родственников.

Заметив, что лекарь не услышал, а может, не захотел слышать, маг тяжело вздохнул. Ему уже до чёртиков надоело тут торчать.

Маркон помотал головой, прощупывая пульс ребёнка. Слабый.

— Дэшэролл, оставьте почтенного старца в покое, он хочет спасти свою плоть и кровь, — нежным голосом пропела эльфийка. — Ведь вы обычно таким образом и пытаетесь обессмертиться — оставить частичку себя в своём потомстве.

Последние слова, высказанные безразличным тоном, просвистели ещё одним "камнем в огород" мага. Старик не понял их смысла, но до Дэшэролла, видимо, дошло, так как он заметно скривился и тут же, с натиском и раздражением в голосе, вопросил:

— Что же вы, уважаемый посол, тогда сами не поможете ребёнку?

— Не мой профиль, — заявила эльфийка. — Да и не моё это дело.

Маг неопределенно мотнул головой, всколыхнув свои серебристые волосы. В свои неполных двадцать два года он являлся одним из лучших учеников Академии Магов, а также непревзойдённым циником. Правда, этот его цинизм нередко другие принимали за эгоизм. Было вообще удивительно, как он и столь же высокомерная эльфийка не рассорились вконец. Казалось, что он презирал всех и вся. Он даже с собственной матерью был несколько холоден, а старшего брата так вообще откровенно ненавидел…

В этот-то момент в дверь кто-то неуверенно постучал. Старый лекарь не обратил на стук никакого внимания, продолжая возиться с внуком, не в силах признаться самому себе в бессмысленности своих стараний.

— Маркон, — скривила губы эльфийка, — прекратите возносить молитвы богу мертвых. Вот вам и обещанная подмога.

Маркон недоуменно взирал на пришелицу.

На пороге стояла худенькая, замызганная девчонка лет шестнадцати отроду, с кровоподтёком на щеке и в таком неприглядном одеянии, что… При всём желании она никак не тянула на «подмогу», разве что её послали помочь препроводить душу умершего в лучший мир. Её одежда была изодрана в клочья, словно на девушку напал дикий зверь, лишь поношенные сапожки выглядели нормально. В Зеленограде — столице Амфии, даже самый захудалый нищий постыдился бы напяливать на себя такое. Эта малолетка вызывала только чувство жалости. Даже оборотень или вконец изголодавшийся вампир не прельстился бы подобной пищей.

Вошедшая меж тем скептически оглядела собравшуюся вокруг умирающего мальчика компанию.

Эльфийка небесной красоты и непорочности весенних цветов удостоила Рэн лишь одним мимолетным, скучающим взглядом.

Светловолосый молодой человек посмотрел на неё с профессиональным интересом, постепенно сменяющимся презрением и лёгкой насмешкой.

Старик, склонившийся над ребёнком, и вовсе не удостоил её взглядом, продолжая что-то причитать над ребёнком.

— Это и есть наша целительница? — с долей иронии вопросил мужчина, обращаясь к эльфийке, созерцающей природу через разбитое окно. Можно было подумать, что она вообще находится где-то не здесь.

— Она самая, — небрежно подтвердила та, даже не обернувшись. Словно смотрела не на колышущиеся деревья, а наблюдала за каким-нибудь феноменом. Эльфы, что с них взять. Все они немножко тронутые.

Рэн преглупо торчала посреди комнаты под буравящим взглядом мага. Оглядела всех ещё раз — заметила, что на его шее болтается медальон красного цвета: ясный знак для окружающих, что данный маг имеет лицензию на колдовство и обучается в Королевской Академии Магии. Да и перстень на руке явно указывал на принадлежность этого человека к элитной дворянской семье. В столице всегда считалась модным отдавать второго ребёнка из таких семей именно в Академию Магии.

Красивый медальон. Она когда-то носила такой же. Да. Три года назад девушка рассмеялась бы в лицо тому идиоту, который бы сказал, что ей придется его вернуть, не получив взамен другого, свидетельствующего об окончании этой самой Академии. Три года… А кажется, что минула вечность.

Она присела рядом со стариком, тихо сказала:

— Давайте я помогу.

Она инстинктивно не желала ни знакомиться, ни называть своё имя присутствующим. От старика исходил очень приятный аромат полыни, мелиссы и перечной мяты, словно он всю жизнь проработал в аптеке с лекарственными травами. Когда такое происходит в течение нескольких лет, травяные запахи намертво пропитывает не только одежду, но и кожу человека.