– Начну с того, что поспрашиваю. У него в городе есть и другие друзья.

– Насколько я его помню, он знал многих людей, но друзей у него было мало, non?

– Так и есть, – согласился Киеран, но сразу вспомнил, что однажды сказал ему старик.

– У меня есть враги, – признался тогда Том. – Их немного, но они могущественные. Это печально, но когда идешь по Пути… – Том Хенгуэр пожал плечами. – Чем дальше идешь, тем больше шансов нажить себе врагов. Не все маги ищут одних и тех же знаний, и не все из нас склонны делиться полученными результатами друг с другом. Там, где свет, там всегда и тьма. Как в душе всего человечества, так и в душе мага. Разве мы не такие же мужчины и женщины, как все остальные? Ты нахмурился, Кир, но ты сам в этом убедишься. Мне хотелось бы, чтобы этого не случилось, но ты увидишь сам. Я только надеюсь, у тебя достанет необходимых сил, когда наступит время и прозвучит вызов.

Киеран раздавил сигарету в пепельнице. Его охватила печаль. Может, и впрямь это время настало? Господи Иисусе, как ему хотелось бы, чтобы это было не так!

– По-моему, ты устал, mon ami, – сказал Жан-Поль. – Пора спать. Уже поздно. Завтра мне рано вставать, а у тебя было долгое путешествие. Наверное, ты совсем без сил, non?

– Oui.

Жан-Поль отнес грязные тарелки в раковину и поставил рядом со сковородкой. Киеран тихо окликнул его:

– Жан-Поль!

– Oui?

– А ты в последнее время ничего не слышал о Томе, не видел его?

Жан-Поль немного помедлил, потом сказал:

– Нет, со времен «Кельтской комнаты» над тем рестораном.

– Над «Лидо», – подсказал Киеран.

– Ну да. Теперь он называется «Кристофер». Превратился в «Макдоналдс» для иностранной публики, n'est-ce pas? У них до сих пор лицензия на продажу спиртного, только теперь они продают свои гамбургеры по четыре доллара девяносто пять центов. По-моему, Томас Хенгуэр сейчас был бы так же неуместен там, как я в свое время в «Кельтской комнате», когда ты играл в ней.

«Он лжет», – внезапно осенило Киерана. И тут же он почувствовал себя виноватым. С чего Жан-Полю лгать ему? Что он может скрывать от Киерана? Они же друзья.

«Да, друзья, – ответил сам себе Киеран. – Но четыре года – срок немалый. Люди меняются». И каковы бы ни были причины, изменился его друг или нет, Киеран не сомневался – Жан-Поль лжет.

Чтобы скрыть смятение, он стал сворачивать новую сигарету. Пальцы скручивали бумагу, в которой лежал табак, а лицо оставалось совершенно спокойным.

Но в душе гнев боролся с печалью.

Ему хотелось крикнуть: «Какого черта! Зачем ты лжешь? Зачем? Как ты мог стать мне врагом?»

И словно в ответ на внезапное волнение, охватившее гостя, Жан-Поль сказал:

– Ты должен помнить, Киеран, мы с Томасом Хенгуэром никогда не были друзьями, n'est-ce pas? У него нет причин искать моего общества.

Подавив гнев, Киеран кивнул. Он пристально смотрел на друга и шестым чувством, которое развил в нем старик, ощущал предательскую нервозность, которую не замечал раньше, видел, как напряглась кожа вокруг глаз Жан-Поля, замечал колебание воздуха между ними – оно говорило гораздо больше, чем слова, которыми они обменивались.

Но уверенность, что Жан-Поль лжет, ничуть не помогала понять почему. И боль она не облегчала. А больше всего Киерана сбивало с толку то, что он по-прежнему чувствовал, как искренне привязан к нему Жан-Поль.

– Иди спать, mon ami, – повторил Жан-Поль. Киерану казалось, что голос друга звучит откуда-то издалека. – Комнату помнишь? Вторая направо на верхней площадке. Поговорим утром, когда оба отдохнем, non? Bonsoir. [41]

– Bonsoir, – отозвался Киеран, глядя, как Жан-Поль выходит из комнаты.

Он слышал, как скрипит лестница под ногами друга, ему хотелось броситься следом и вытрясти из него правду. Но время еще не пришло. Сначала нужно получить ответы на другие вопросы, а уж тогда он встретится с Жан-Полем лицом к лицу. Где же все-таки старик? Какую роль сыграл в его исчезновении Жан-Поль, и сыграл ли?

Киеран понимал, что нельзя поступать опрометчиво, подобно какому-нибудь рыбаку, залившему в себя слишком много рома. Затянувшись в последний раз, Киеран затушил сигарету и пошел искать свою комнату.

Это была та самая комната, в которой он всегда жил, останавливаясь у Жан-Поля. В ней решительно ничего не изменилось. У одной из стен стояла двуспальная кровать. Ее покрывало зеленое лоскутное одеяло, свисавшее с обеих сторон до самого пола. В ногах кровати лежал его рюкзак, а рядом на полу – гитара. Войдя в комнату, Киеран загрустил – она напомнила ему о лучших временах, когда между ним и Жан-Полем не возникало никаких подозрений.

– Ты тоже так думаешь, Том? – спросил он пустую комнату. – Думаешь, что мне следует подозревать старого друга в двуличности?