— Я поняла это по тому, как он прощался со мной, как смотрел на меня, когда дарил это украшение. Господи, Эмма! Чуть не пришлось умолять его взять меня с собой. Но мне хочется, чтобы он сам пригласил. Он это сделает. Я знаю.

Разумеется, Блэкпул этого не сделал.

Марианна просиживала у телефона бее вечера, после занятий неслась домой, чтобы посмотреть почту. От Блэкпула не было ни слова.

А три недели спустя прозвучали первые намеки, объясняющие его молчание. Сначала по радио. Потом телевидение показало сюжет: Блэкпул в неизменной черной коже сопровождал молодую знойную брюнетку в один из голливудских клубов. Затем в это вцепились газеты.

Первой реакцией Марианны был смех. Она попыталась связаться с Блэкпулом. На звонки он не отвечал. В «Пипл» появилась статья о нем и его новой любовнице. Марианне отвечали, что мистер Блэкпул отдыхает на Крите. Вместе с брюнеткой.

Ни до, ни после Эмма не видела подругу настолько угнетенной. Она почувствовала громадное облегчение, когда Марианна наконец вырвалась из слезливой депрессии и прокляла Блэкпула с такой искренностью, от которой у Эммы стало тепло на душе.

Затем она торжественно швырнула в окно его подарок, и Эмма понадеялась, что в это время по улице проходила какая-нибудь остроглазая старушка.

Марианна окунулась в работу, наверстывая упущенное. Художник ничего не стоит, если он не страдал.

Эмме оставалось только пожелать, чтобы и она сама так же легко все забывала. Но она всегда будет помнить слова Блэкпула. В отместку она сожгла его снимки и даже негативы.

Ее проблема в том, что она слишком хорошо все помнит. Это и проклятие, и одновременно благо, что она видит случившееся год и много лет назад так же отчетливо, как свое отражение в зеркале.

За исключением той ночи, которая является ей только в туманных сновидениях.

Забрав свои вещи, Эмма спустилась вниз. Услышав звонок, она нахмурилась. Странно, всем известно, что Марианна уехала, и она сама уже одной ногой за дверью.

Эмма нажала кнопку домофона:

— Да?

— Эмма? Это Люк.

— Люк! — обрадовалась она. — Заходи.

Эмма забежала в спальню, кинула на кровать вещи и поспешила назад, успев встретить гостя, выходящего из лифта.

— Привет. — Она крепко стиснула ему руку, немного удивленная его отстраненностью. — Не знала, что ты в городе.

Отступив, Эмма оглядела его, и ей пришлось сделать усилие, чтобы сохранить на лице улыбку. Люк выглядел ужасно: бледный, с запавшими глазами, исхудавший. Последний раз они виделись, когда он отправлялся в Майами. Новая работа, новая жизнь.

— Я вернулся пару дней назад. — Губы у Люка дрогнули, но улыбки не получилось. — Ты все хорошеешь, Эмма.

— Спасибо. — Его рука показалась ей ледяной, и она машинально погладила ее. — Проходи, садись. У меня должно быть неплохое вино.

— Бурбон есть?

Эмма снова удивилась. За все годы их знакомства Люк не пил ничего крепче «Шардоне».

— Не знаю. Посмотрю.

«Майами не пошел ему на пользу», — решила она, изучая на кухне скудные запасы. Или, возможно, причина в разрыве с Джонно. Тот Люк, которого она помнила, которого целовала на прощание полтора года назад, был великолепным, мускулистым, здоровым, настоящим образцом мужественности.

— Коньяк, — объявила Эмма. Кто-то подарил ей на Рождество бутылку «Курвуазье».

— Отлично. Спасибо.

В доме не было ни одной коньячной рюмки, поэтому она взяла бокал для вина, себе налила «Перье».

— Мне всегда здесь нравилось. — Люк указал на расписанную Марианной стену. — А где твоя подруга?

— В Париже или уже близко. Будет там учиться. Он перевел взгляд на фотографии:

— Я видел в Майами твой фотоэтюд с Барышниковым.

— Самое большое потрясение в моей жизни. Я была поражена, когда Раньян доверил это мне..

— И обложку альбома.

Люк выпил, чувствуя, как бурбон проходит по горлу.

— Подожди, то ли еще скажешь, когда увидишь новый. — Эмма говорила легко и беззаботно, но в глазах ее была тревога. — Он появится к концу следующей недели. Разумеется, музыка тоже неплохая.

— Как Джонно? — Пальцы Люка, сжимающие бокал, побелели.

— Замечательно. Кажется, его уговорили сыграть роль в «Пороках Майами»… Уверена, он свяжется с тобой, если ваши пути пересекутся.

— Да. Его нет в городе?

— Он в Лондоне. Готовится к турне. Я еду с ними.

— Ты увидишь его?