Шрифт:
– Сюбхетиф?
– Ви. Субъективно каждый из нас путешествует по времени. Но Предтеча – единственный из людей, кроме его первого ученика и жены его и нескольких пророков из Писания, кто путешествовал объективно.
– В общем, мои мечты были сущими красотками. Именно то, что им приятно было услышать. А мое последнее, коронное создание – моя ложь – была о том, что сам Предтеча вскоре появится на Озанове и обратится к сандалфону. Теперь это событие ожидается через год.
– Ох, Хэл! – выдохнула она. – Зачем ты им такое сказал?
– Потому что теперь, ма шех, экспедиция не покинет Озанов до истечения этого срока. Они не могут улететь, не использовав возможность увидеть Сигмена во плоти. Иначе он окажется лжецом. И я тоже. Так что, как видишь, эта колоссальная ложь дарит нам как минимум год, в течение которого мы будем вместе.
– А потом?
– А потом что-нибудь придумаем.
– И все это ты сделал только ради меня, – произнес из темноты сиденья глубокий горловой голос.
Хэл не ответил – он был слишком занят, выруливая на уровне крыш. Нагромождения зданий быстро мелькали, разделенные лесами. Машина летела с такой скоростью, что едва не проскочила похожий на замок дом Фобо. Трехэтажный, старинный с виду, зубчатые башни и каменные головы горгулий, звери и насекомые, выглядывающие из многочисленных ниш. Он отстоял от прочих зданий не менее чем на сто ярдов. Кувыркуны строили города так, чтобы всем хватало места и не приходилось тесниться.
Жанетта надела маску с длинным рылом. Распахнулась дверца машины, они перебежали по тротуару в дом. Проскочили через прихожую, взбежали на второй этаж, где пришлось остановиться, пока Хэл нашаривал в кармане ключ. Он заказал кузнецу-кувыркуну замок и поручил кувыркуну-плотнику его установку. Корабельному плотнику он не доверял – немалый шанс был на то, что у ключей появятся дубликаты. Рука дрожала, и он не сразу сумел попасть в замочную скважину. Открывая дверь, Хэл тяжело дышал. Жанетту он почти силком протолкнул внутрь. К этому моменту она успела снять маску.
– Постой, Хэл! – сказала она, привалившись к нему теплым боком. – Ты ничего не забыл?
– О Предтеча! Забыл что? Что-то серьезное?
– Да нет. Только я думала, – она улыбнулась, чуть качнув ресницами, – что у землян есть обычай: мужчина вносит невесту через порог. Так мне отец говорил.
У него отвисла челюсть. Невесту! Она определенно многое считала уже решенным!
Но тратить время на спор он сейчас не мог. Не говоря ни слова, он подхватил ее на руки и внес в квартиру. Осторожно опустив, сказал:
– Вернусь так скоро, как только смогу. Если кто-то будет стучать или попытается войти, прячься вот в эту камеру, которую я велел плотнику сделать в нашем шкафу. Затаись и не выходи, пока не будешь уверена, что это я.
Вдруг она сжала его в объятиях и поцеловала.
– Мо шех, мо гва, мо фю.
Ох, слишком уж быстро все происходит! Он не сказал ни слова, не поцеловал ее в ответ. Ее слова доходили до него с трудом, звали его, слегка его смешили. Если он правильно перевел этот вырожденный французский, она сказала «мой дорогой, мой большой сильный мужчина».
Он обернулся и закрыл за собой дверь, но не так быстро, чтобы не увидеть, как свет из холла блеснул на белом лице, окруженном черным гало капюшона. В белизне алел рот.
Его била дрожь. Он чувствовал, что Жанетта и близко не похожа на ту верную фригидную подругу, которой так восхищается Церство.
Глава десятая
Хэл вернулся домой с «Гавриила» на час позже, потому что сандалфон принялся расспрашивать его о подробностях пророчества, касающихся Сигмена. Потом Хэл должен был продиктовать свой отчет по наблюдениям этого дня. И только после этого он велел какому-то матросу отвести лодку к своей квартире. Направляясь к взлетной палубе, он встретил Порнсена.
– Шалом, авва, – сказал Хэл.
Улыбнулся и костяшками пальцев потер выступающий «ламед» на эмблеме.
Левое плечо гаппта, и без того постоянно опущенное, провисло еще ниже, как флаг, приспущенный в знак капитуляции. Уж теперь если кто и будет кого бить плетью, то никак не Порнсен.
Хэл шумно выдохнул и двинулся дальше, но Порнсен сказал:
– Минутку, сынок. Ты возвращаешься в город?
– Шиб.
– Шиб, шиб. Я поеду с тобой. У меня квартира в том же доме, на третьем этаже, как раз напротив квартиры Фобо.
Хэл открыл рот, желая возразить, – и не смог ничего сказать. Пришел черед Порнсену улыбаться. Он повернулся и пошел впереди, Хэл последовал за ним, крепко сжав губы. Гаппт выследил его, видел встречу с Жанеттой? Нет, тогда бы Хэла сразу арестовали.
Мелкая душонка. Вот что отличало гаппта от всех знакомых Хэла. Он знал, что его присутствие Хэлу неприятно и что, если он поселится в том же доме, отравит Хэлу радость избавления от надзора.
Хэл пробурчал себе под нос старую пословицу: «Гаппт никогда зубов не разожмет».