Невезучая планета.

Человек никогда бы не ступил сюда, если бы не цепочка несчастных обстоятельств. Если бы не тысячелетняя с перерывами война, если бы не сначала беспрестанно наступавший, а потом раз за разом всё глубже загоняемый в ловушку Второго Барьера враг. Если бы не вынужденное решение эвакуировать население ГД, оставив врагу кажущийся надёжным после потери родного дома форпост, который в итоге и станет для того могилой.

Столетия безраздельного властвования над окружающим пространством стали для планеты почти приговором — здесь не было нужды что-то целенаправленно уничтожать, но механоиды, не нуждающиеся в подобных колониях вообще, почему-то предпочитали в память о своём происхождении создавать промышленные комплексы и перевалочные базы именно на таких девственных живых планетах, предпочитая их мёртвым камням.

А потому теперь, когда враг уже столетие как был отброшен, экспедиционные силы Планетарного Корпуса КГС продолжали методично вычищать испачканные врагом планеты, пока Пространственные Силы космофлота продолжали выслеживать и уничтожать затерянные в пустоте пространства разрозненные рои флотов Железной армады. Для таких планет, не имевших даже официального названия, была разработана стандартная процедура. Барраж с орбиты, потом приповерхностная операция по уничтожению врага малыми силами. Так, чтобы после того, как всё закончится, на планете не осталось бы даже следа пребывания двух враждующих армий. Не сейчас, так хотя бы века спустя. Мгновение в истории Метагалактики.

Тотальный же конфликт убьёт эту планету навсегда, как убил многие до неё. А потому главной задачей орбитальной сети, плотным коконом окутывающей планету, был ежесекундный мониторинг активности оставшихся без поддержки из космоса сил врага. Любой его шаг — выбросы нанотехнологических облаков оборонного или атакующего назначения, перемещения крупной техники, состояние и активность мобильных вооружённых комплексов, скорость извлечения и переработки полезных ископаемых, всё это плотным информационным потоком в виде тактических и аналитических отчётов лилось вниз, в командный комплекс.

Для узлового церебра орбитальной группировки враг представлял собой переменной плотности серую кляксу на чистом снегу. Эта клякса, как гигантское простейшее, жила своей жизнью, переваривая стороннюю субстанцию в живые соки, накапливая силы для нового броска в бой за пищу и пространство, а если позволят условия, то и для успешного деления. Как и у всякой жизни, пусть и чудовищно извращённой, у механоидов уничтоженной микрогалактики R-x была одна ключевая функция — распространение. Враг был злокачественной опухолью на теле Ближайшего Скопления, но опухолью почти разумной. А потому обладающей, помимо инстинкта самосохранения, ещё и способностью к самопожертвованию ради главной цели. Целью этой почему-то были люди.

Другие расы воевали с механоидами врага тысячелетиями, ограничиваясь редкими стычками в пространстве. Но Старую Терру враг некогда уничтожил целенаправленно и безжалостно. И потому с приходом человека на межгалактический театр военных действий война, открытая и тотальная, стала неизбежна. В неё были втянуты все известные расы, локально же она сейчас выглядела вот так — церебр следил за врагом, чтобы враг, осознав вдруг себя загнанным в угол, не попытался сделать эту планету непригодной к обитанию, уничтожив её вместе с собой.

Любой скачок радиационного фона или попытка запустить достаточно высокоэнергетическую установку, работа которой могла иметь тотальные последствия, тут же вызывали холодный и расчётливый удар с орбиты, выжигавший на поверхности километрового диаметра круг, блестящий, как стекло. Шрам на лике планеты. Малое зло ради предотвращения большого.

Это была игра в кошки-мышки.

Врагу позволяли думать, что у него есть шанс. Кажущаяся малость противостоящих ему сил позволяла ему рассчитывать на возвращение, на отложенную победу.

Если планета после длительной колонизации роботами ещё оставалась пригодна для жизни, значит, это был периферийный анклав, неважный и ненужный, стоящий поодаль от основных трансгалактических спиралевидных трасс, а значит, оборона его была слаба, и этот расклад сил не изменится, если не давать врагу передышки. Отработав с орбиты по основным целям, развесив над планетой орбитальную группировку и накачав оборонительный щит, КГС удалялся, оставляя на поверхности соединения величиной максимум в гвардейский Легион. На большее у человечества не было сил, слишком много планет, слишком мало людей. Флот же улетал прочь, добивать врага в его логове — вечной пустоте космоса.

Там же, где есть хоть один человек, должен править только он. Потому церебр орбитальной группировки ежесекундно был занят одним — обеспечением тех, кто сражался внизу, информацией.

Между тем боевые действия на поверхности то затихали, то разгорались с новой силой, а то словно исчезали вовсе, погружая планету в давно позабытую ею тишину. Две крошечные кляксы на снегу, серая и зелёная, замерли друг напротив друга перед очередным броском.

Легион никогда не затихал.