— Понял, получается вроде того, что только носитель русского языка способен обрести долголетие и здоровье, всем остальным в том отказано…

— Как и большинству носителей языка, единственное, что возможно, так удлинят себе жизнь на двадцать, максимум тридцать лет. И все — аура ведь постоянно повреждаться будет, монады реагировать «кнутом» — постоянный раздрай в организме, в то время как нужна гармония. А ведь олигарх от богатства не откажется, чиновник от взяток, прелюбодей от измены, клеветник от зависти. Даже наоборот — многие в таком состоянии проживут даже меньше, чем им определено природой. Но так я людей заранее предупредил, что с ними будет, если они останутся и не сбегут отсюда куда подальше. Но все выбрали здоровье и долголетие, а это стоит отказа от мысли о богатстве, которого у них никогда и не было, кроме горстки — вот потому чиновники с мэром и бандиты сбежали. Но они уже обречены — побыли под излучением больше недели, теперь матрицы в них.

— Как интересно, — старик чрезвычайно оживился, — ведь тогда любой русский человек, проживший здесь больше недели, на всю жизнь приобретет персонального сторожа и палача. И чуть дернулся — капец. Так это же кошмар для любого, кто жить по совести не может…

— Будут мучиться от боли, и потихоньку вымрут сами. Только это уже их проблемы, только и всего — для них здесь предтечами настроен смертоносный капкан, весь библейский перечень смертных грехов они почему-то особенно не любят, а вот к грешкам относятся снисходительно. И если кто-то искренне решит переделать самого себя, то потеряют прежнее целиком, я имею в виду образ жизни, но зато приобретут новое, более существенное, если с точки добра посмотреть. И это правильно — если хочешь многое получить, то будь готов от многого отказаться. Нельзя и вашим, и нашим, и на елки влезть, и задницу при этом не ободрать. Пусть люди сами делают выбор осознанно — силком сюда никого нельзя тянуть, как и обманом. Потому на дороге пост поставили — нашлось для полиции дело, ведь преступности как таковой нет, в одночасье исчезла.

Действительно, за последние дни и сам городок, и его жители, кардинально изменились, как по облику, так и по поведению, Несколько дней шел самый настоящий субботник, горожане трудились с огоньком, не жалея сил — все что смогли, отмыли, подкрасили и отремонтировали, мусорки утилизировали, дороги и тротуары вымели. Сейчас дома сияли отмытыми окнами, газоны и детские площадки чистенькие, и окурки никто не бросает помимо урн. Нигде пьяных не видно, праздношатающихся, не слышно скандалов и склок, и отнюдь не потому, что таковых не случалось, просто желающие перевелись с первых часов, когда полежали часок-другой в параличе и конечностями подергали, не в силах даже застонать от невыносимой боли. А теперь ничего, обвыкли все, даже обрадовались, особенно пожилые люди. Они ведь теперь переживали самое восхитительное, что может быть на свете — вторую молодость, когда болезни стали отступать, и жизнь засверкала всеми красками снова. А ради этого стоит избавиться от всего того дерьма, что накопилось с годами в душах, и вспомнить, что человек человеку друг, а не волк. И все занялись делами без всякого понукания кого-либо — после приборки занялись огородами, хоть на дворе и апрель, но земля полностью прогрелась, хотя такое наступает месяцем позже. Работа для каждого нашлась, причем по душе — а вот пить совершенно перестали, спиртное перестало быть в центре интересов, вожделенные бутылки никто не покупал.

— А ты не опасаешься, что областные власти сюда ОМОН отправят, ведь тут своего рода ЗАТО образовалось, о котором губернатора уже уведомили беглецы, как и о «колдуне», тебе то есть.

— Совершенно не боюсь — что они тут могут сделать? Стрелять невозможно, порох «отсыреет», а применение насилия чревато параличом. Здесь любой карательный отряд превратится в сборище инвалидов, ведь от ментальных посылов предтечей у них никакой защиты нет. К тому же люди есть люди и умеют отличать зло от добра. Они ведь от вида городка сами обалдеют — спокойствие, порядок и достаток — а что простому человеку надо?!

Глава 35

— Тебе сейчас станет гораздо лучше, сам ощутишь.

Алексей улыбнулся, глядя на скорчившегося в приступе боли сухопарого заместителя самого губернатора, который прибыл в городок со специальной комиссией чиновников областной администрации — власти отреагировали на «сигналы» мгновенно. И он хорошо понимал их реакцию, еще бы ей не быть, когда в отдельно взятом заброшенном таежном городке произошел переворот, который можно однозначно трактовать как антиконституционный и государственный. К тому сопровождаемый давно забытой «революционной экспроприацией» — банковские счета «беглецов» были обнулены, причем сами же коррупционерами совершенно добровольно, а недвижимость «социализирована», так же без всякого принуждения.

Просто «Мамеду» и другим его «подельникам» предложили совершить добровольный выбор между пожизненным параличом за все нехорошее, что они сделали в жизни, или отдать все неправедно нажитое, движимое и недвижимое имущество, вещи, драгоценности, счета и наличность. Последней набралось на парочку увесистых чемоданов с семьюдесятью миллионами рублей, и большой сверток на полмиллиона валюты в долларах и евро — сумасшедшие деньги для таежного городка. Единственное, что не представляло ценности, так разнообразное огнестрельное оружие и боеприпасы — последние вообще были навсегда испорчены.

И страшно представить масштабы казнокрадства и воровства по всей России, если в самой что ни на есть глуши, с беспросветной нищетой людей, могут найтись такие деньжищи, что тогда может творится в богатых ресурсами регионах. И ведь немудрено, когда в одночасье из ниоткуда появлялись владельцы огромных заводов и величественных гидроэлектростанций, которые строили усилиями всей страны. И этого лишь верхушка того страшного процесса приватизации, которую в народе не зря прозвали «прихватизацией». И вот в этом богом забытом городке пошел обратный процесс, именуемый национализацией, пусть и совершенный абсолютно незаконно с точки зрения существующих правовых актов.

Но пусть найдутся те, кто попытается вернуть «социализированное имущество» — на таких интересно было бы взглянуть. Насчет судьбы «беглецов» Алексей нисколько не сомневался — тем жить осталось мало, что здесь, что там. Но он сдержал данное слово, свято блюдя формальность — они убрались отсюда живыми, убивать не было нужды, а вот за дальнейшее он не несет никакой ответственности. Сами умрут, или убьют их, чтобы «заткнуть», его абсолютно не волновало, как и других жителей, что могли спокойно сказать на прощанье — «собаке собачья смерть».