— Бу-бу-буду б-б-бла-а-агодарен… — промямлил я, прижал кулак к сердцу и выбрался из салона.

Когда подошел к багажнику, из дверей моего нового пристанища пулей вылетел парнишка лет пятнадцати, примчался ко мне, вежливо поздоровался, сообщил, что мой номер уже готов, и предложил помочь с доставкой вещей.

Я, конечно же, согласился и с коротенькой остановкой в фойе добрался вроде как до очередного двухкомнатного полулюкса. Но, оглядев обстановку гостиной, пришел к выводу, что меня поселили в люкс. Или, как вариант, это — полулюкс для дворян, а тот — для добытчиков Искр и прочих простолюдинов. Потом с помощью Дайны обратил внимание на то, что парень чего-то ждет, вручил ему банкноту в один рубль и понял, что переборщил. Расстроиться, естественно, не расстроился — просто отложил в памяти, что в таких случаях надо держать в кармане мелочь, закрыл дверь за сбежавшим помощником и услышал довольный смешок БИУС-а:

— В гостиной — ни одного жучка. Почти уверена, что этой дряни не будет и в остальных помещениях.

— Миленько… — устало буркнул я, открыл все двери, чтобы микродрон закончил осмотр номера, дождался еще одного такого же доклада, задумчиво оглядел три вещмешка и вздохнул: — Не реши я изображать добытчика, не пришлось бы таскаться с чужим шмотьем по всему городу, продавать этот мусор и тэдэ.

— На мой взгляд, для инфильтрации в это общество лучшей легенды не придумать… — парировала личная помощница. — Так что терпи и привыкай к тому, что ты, потомственный отшельник, обязан быть прижимист. Кстати, ты уже решил, какую фамилию вписывать в карточку гражданина?

Я пожал плечами:

— Собирался «придумать» свою. А что?

— Да нет, ничего… — ответила Дайна и подколола: — Просто вспомнила все зверье, которое ты побеждал один на один, и решила, что пора привыкать называть тебя если не Кабановым или Змеюкиным, то хотя бы Волковым…

Глава 21

14 сентября 2512 по ЕГК.

…Я вышел на улицу в одиннадцать сорок, покосился на небо, затянутое низкими грязно-серыми облаками, и поморщился: мотаться по городу в дождь не хотелось от слова «совсем». Даже с учетом того, что какую-то часть планов, вроде как, планировалось реализовать при помощи «личного водителя». Но альтернатива, к сожалению, радовала значительно меньше, так что я заставил себя переключиться в рабочий режим, уставился на подъезжающий «Манул», еще раз оценил его внешний вид и пришел к выводу, что дизайнеры начала двадцать второго века ели свой хлеб не зря — машина выглядела достойно и по-настоящему радовала взгляд.

Пока я разглядывал внедорожник, Степан Ильич, управлявший этим темно-синим монстром, оглядел меня с головы до ног и сделал неправильные выводы. Из-за чего, плавно остановившись у тротуара, выбрался из салона, вежливо поздоровался и задал напрашивавшийся вопрос:

— Вас чем-то не устроил этот доходный дом, и вы решили переехать куда-то еще?

Я отрицательно помотал головой и «с грехом пополам» объяснил, что хочу заехать в банк, арендовать ячейку и оставить в ней добро, в котором пока не нуждаюсь.

Мужчина посмотрел на часы, задумчиво потер переносицу и коротко кивнул. А после того, как я закинул свои вещи в багажный отсек и забрался на заднее сидение, плавно тронул автомобиль с места, кому-то позвонил и обо всем договорился.

«Прокатило…» — удовлетворенно подумал я, уперся затылком в удобный подголовник, вытянул ноги, закрыл глаза и… удивленно вытащил из кармана завибрировавший телефон. Кинув взгляд на экран, на котором высветились имя и отчество абонента, мысленно хмыкнул, принял вызов и «постарался поздороваться как можно более внятно».

Начальник юридического департамента дослушал мое блеяние и сходу взял быка за рога. В смысле, сообщил, что появились интересные новости, которые желательно обсудить тет-а-тет, причем, по возможности, побыстрее, предложил заехать в банк и пообещал, что эта задержка никак не скажется на моих планах на день.

Я, конечно же, согласился. Но счел необходимым предупредить, что и так еду к ним, чтобы арендовать ячейку для ненужных вещей. Герман Янович попросил передать трубку Степану Ильичу, задал ему пару-тройку вопросов и отключился.

Не знаю, чье именно содействие ускорило процесс, но договор аренды я заключил минуты за четыре. Еще за пять-шесть меня спустили в хранилище, подвели к сейфовой ячейке и объяснили, как ей пользоваться. Что, конечно же, изрядно улучшило настроение. Поэтому, складывая в емкость весь компромат — то есть, рюкзак-однодневку, на дне которого лежали штатный «Наруч» с НЗ, аструмовый контейнер и все то, что не хотелось ни оставлять без присмотра, ни таскать на себе целыми днями — я мысленно напевал песню «Я свободен…» Льва Меншикова. Потом прислушался к требованиям проснувшейся паранойи и поставил пару сторожков, закрыл ячейку, ткнул в сенсор вызова сотрудника банка и со спокойной душой покинул это благословенное помещение.

До приемной начальника юридического департамента меня отвел все тот же «водитель», сдал с рук на руки секретарю и куда-то свалил. А я, старательно «дурея» от красоты и «технологичности» обстановки, был препровожден в роскошный кабинет и усажен в кресло для посетителей.

«Волчара», не побрезговавший пожать мне руку, поинтересовался, что я буду пить, «перевел» ответ помощнику, дождался его ухода и перешел к делу:

— Сегодня утром руководитель нашего филиала, в инициативном порядке санкционировавший, скажем так, далеко не самый стандартный пакет помощи привилегированным клиентам, доложил о своих действиях Самому Большому Начальству. Оно оценило перспективы вашего предложения, посовещалось с аналитиками и уже начало полноценно вкладываться в столь своеобразную рекламную кампанию. Результаты говорят сами за себя: городское управление полиции Стрежевого лихорадит с одиннадцати утра — к ним, вроде как, уже вылетела целая бригада следователей по особо важным делам; в половине двенадцатого похожая суета началась и в ИСБ; в пятнадцать десять ожидается прибытие съемочной группы центрального телевидения и толпы журналистов из столичных изданий, а наши, стрежевские, уже осадили «Пятнышко» и близлежащий полицейский участок.