Короче, я еще и кофеек свой допить не успел, а у меня уже было все, что требовалось.

Козлика звали Дмитрий Дмитриевич Королев. Было ему двадцать шесть лет от роду, то есть на два года больше, чем мне, а проживал он на Большом проспекте Петроградской стороны, то есть буквально в десяти минутах ходьбы. Один проживал, что особенно приятно. Сравнение скачанного с базы КУГИ плана козликовской квартиры с интерьером на козликовских слайдах показало (с большой долей вероятности), что слайды могли быть сделаны именно в этой квартире. Эх Дима, Дима! Сказано же умными людьми: не гадь, где живешь.

Пока линух7 думал о чем то своем, я набрал номерок своей "силовой поддержки".

– Тупой! Это Павел! Ты где?

– В пробке, - мрачно ответил мой одноклассник.
– На Загородном.

– Вылезай, паркуйся и давай ко мне. Ты нужен.

И отключился, не слушая возражений.

Для Тупого я - Старший Брат, благодетель и единственный шанс избежать работы портового грузчика. Поскольку Тупой - он и есть Тупой. И будет. И был. Начиная лет с пяти.

А Тупым его стали звать уже с первого класса. Тогда он этим даже гордился, поскольку собирался в бандиты, а от Тупого до Крутого - один шаг. Но эпоха организованной преступности кончилась раньше, чем Тупой избавился от подростковых прыщей. А культ физической силы-кунфу-айкюдо пал чуть позже, с распространением вшивиков. Что толку от бугрящихся мышц, если махонькая шняра в ляжке противника способна генерировать импульс, в десять-двадцать раз тормозящий двигательную активность всех, кто имел неосторожность подойти к шняре ближе, чем на пятнадцать метров. Причем не на сознательном уровне, а именно на уровне спинного мозга. То есть на уровне наработанных рефлексов каратиста-мордобойщика. Конечно, вшивик стоил дорого, а профессии, где требовалась физическая сила, были по-прежнему многочисленны. Но Тупого эти профессии не прельщали. А прельщала его собственная фигура, элегантно облокотившаяся на капот длинного-длинного черного авто.

Именно такое авто он и купил на заработанные у меня денежки. Идеальная тачка, чтобы наглухо запечатать любой перекресток. Тупой - это пожизненно.

Еще пара слов о моем благородном бизнесе.

Началось сие, еще когда я в вузе учился. Некий самодеятельный фотограф отщелкал в разных позах некую девчушку, а "продукт" выкинул в "сетку", на какой вот у-черта-на-куличках-сайт. Полинезийский, если мне память не изменяет. Оно бы и ладно: сайтов таких - как грязи. Но модель приглянулась кому-то из крутых. И оказался девочкин слайд на обложке популярного нетжурнала. Порнушного, разумеется. И закрутилось. В школе у придурков веселье, у предков - траур и гневное: "Кто?". Сама девчушка молчит, как исламский террорист в застенках Моссада.

Все бы окончилось традиционно, то есть - никак. Но по стечению обстоятельств ее маман с моей маман в одной фирме работали. Причем ее маман в табели о рангах этак на три чина выше моей. Моя маман, естественно, на меня наехала: вот у вас какие нравы нехорошие! Я ей говорю: козлов везде хватает. По закону все чисто. И ничего не докажешь. Но что-то у меня в интонации такое прозвучарло, что маман зацепилась.

"А что делать?
– вопрошает.
– Что-то можно сделать?"

Я говорю: сделать можно. Только мне новая машина нужна. Посильнее.

Просто так сказал. Хотя машина посильнее мне и впрямь нужна была. А кому она не нужна, хотел бы я знать?

На следующий день маман будит меня звоночком.

"Какая машина?
– спрашивает.
– Сколько?"

Я спросонья говорю: "Пятерка!" Имея в виду скромный пятый пенек.

Вечером приходит маман и молча кладет на стол пять тысяч деноминированных рубликов. Что по курсу тянет почти на восемь штук баксов.

Я выпал.

Но слово - не воробей. Слово программера - тем более.

В общем, с тем полинезийским сайтом я разобрался сам. Их Полинезия против русской школы сливается. С журналом потрудней было, но тоже управился. Накодили мне друганы червячка, а червячок подгрузил вирусяру покруче. Это сейчас я экономный стал насчет покоцать, а тогда развлекся по-черному. Выждал недельку, проявил постоянных посетителей-порнолюбителей. А на тринадцатый день у каждого на мониторе красивыми готическими буквами на родном языке юзера: "У вас есть двадцать пять минут на то, чтобы стереть все файлы с расширениями такими-то". В противном случае будет большой "бум!". А приятного случая все равно не будет, так что компьютер не выключать, иначе станет еще хуже. И подписался от имени журнальчика. Уж не знаю, кто потер, что сказано, а кто - оставил. Только тот, кто оставил, того ведь предупреждали, что будет еще обиднее. А журнальный сайт я даже не тронул. После такой плюхи он сгорел вполне самостоятельно. Кстати, фотографа я вычислил. Хотя это в моей работе, как потом выяснилось, самое трудное. Тогда мне просто повезло. Козлик, дурачина, денег у журнала попросил. И деньги, ламер, залил прямо на свой счет. Два часа работы - и у меня уже имелся и телефон его, и домашний адрес и даже выписка из ЦАБа.

Сдал голубчика сердитым родителям. Что там с ним дальше было - не интересовался. Чучела козлов меня не возбуждают. Зато сам бизнес мне очень понравился. Правильный.

Внизу нарисовался Тупой.

– Жди, - выдал я ему по селектору.
– Уже спускаюсь.

Ждать ему пришлось минуток десять. Весь газончик истоптал бутсами.

– Здорово, хуцкер!

Это он так шутит.

– Здорово. Ты зачем шорты одел?

– Ну-у...

Тупой уверен, что его ножищи бегемота, густо поросшие рыжей шерстью, неотразимо привлекательны.

– Ладно. Держи инвентарь!
– Я сунул ему сумку с "принадлежностями".

– Где у тебя тачка?
– подобострастно сутулясь (видно денег совсем нет), спросил Тупой.
– Давай подгоню?

Широкий жест. Из "кармана" пока выедешь - запаришься. Даже на моей крохотной "таун-микро". Нет, видно придется в этом году вертушку покупать. Или велосипед.

– Не надо. Пешочком пройдемся, тут близко.

Шел я не спеша. Улыбался солнышку, бездомную собаченку приголубил. Я вообще добрый. Животных люблю, птичек. У меня даже рабочий nickname: "Hedgehog". "Ежик" по нашему. И работа у меня благородная. И даже опасная немножко. Зато скольким невинным созданиям я вернул веру в справедливость! Есть чем гордиться!