Шрифт:
«Не управившись, отказавшись…»
«Ты гримируешься устало и безвольно…»
«Покойники сродни невестам в платьях…»
«Начиналось в Обвале…»
В Одессе
В больнице
«Проваливаясь в небытие…»
В Риге
Не управившись, отказавшисьНа ровном месте, неустойчивоВо славу всем павшимЗавсегдатаем покойницкой,И даже не отвлечешься,И даже игры проигрываются хмуро.В рабочую тогу сухонькуюЗалезаешь,Как в постель любовницы.И люди, подражая и запутываясь,Хмуреют, влезая в общение,Неожиданное, тяжелое и искусственное,Как капроновые изделия.
Ты гримируешься устало и безвольно,Садишься в кресло, грустное, как прошлость.Слова и звуки падают довольно,Как в песнях умирание мелодий.С женой, смотрясь, как из колодца, на виденья,Невольно грим твой надеваю белый,Невольно запрещенность и свирепостьЯ приношу, как в лепрозорий лепру.
Покойники сродни невестам в платьях.Сегодня дождь и мокрая земля,Цветы несите на мою могилу,Их головы склоните на меня.Красиво будет пусть, пусть будет мило.Холодные и мокрые кустыРаздвинут руки, мы вопьемся в небоЧерез глаза и мокрые цветы,Которых нет, и не было, и было.Но не было поминок обо мне,И ты не плакала, стихи качая днями.Я умер тихо, замирая в сне,А не болтаясь на оконной раме.Цветы не принесут на мокрую траву,Следы не смоет дождь, и не растаютДухи в цветах и темень на мосту,И колокольни нас не обласкают.Хочу цветы, о как хочу цветы.Хоть обманите, будто бы с цветами,Я буду думать – это вы пришли,А не осенний дождь над головами.А дождь, и дождь, и мокрая земля.Возможно, принесли, а их украли,А небо смазали соленые глаза,Ресницами дождей запаковали.Сегодня дождь и мокрая земля,Цветы несите на мою могилу,Я буду думать, платьем шелестя,Ты приходила, и вернусь в квартиру.Надежды у покойников легки:Они, как дети, знают – нет, и верят,А в черных ртах шевелятся стихи.Из глаз, ввалившихся, как в выставленные двери,Выходят звезды – мокрые дожди.
Начиналось в ОбвалеНеожиданной мягкостью слов,Ты все время все знаешь:Я как заяц в облаве,И томящийся запах духов.Пыльный город, клоповые койки,Серый бред, липкость линий и снов,И наплывом усталость и скованностьУ углов.Даже резкость движений,Угловатость, неправильность, всюЯ впервые люблю,И бесцельно броженье,И бравадою слов не удержишь из сказки мечту.Я люблю – это пошло и, верно, избито,Ты практична, спокойна, умна,Только смотрится зайчиком, наскоро кем-то убитым,Отскочившее сердце, и в серых подпалах стена.Только боль и бессилье,Только скованность, бред и игра,Сигареты и линииПродолженьем тебя.Только сухость во рту, как с похмелья,Над Провалом красива, как стон.У мгновения нет продолжения,Только отзвуки за окном.Ты прекрасна, и ты королева,Тривиально звучит, но душе не звучанье, а мгла.Я впервые любил, был впервые смешным и нелепым,Будь же проклята жизнь, бред надежды и я.Разбежались, ну прямо лужайка поп-арта,И цветочком взлетающий ТУ.Это я все придумал, гадая на картах,А любить, не влюбляясь, надо,К черту мечту!Только все же щемящее что-то,Только все же и бред, и мечта,Только снится и видится кто-тоЗа границею серого сна.
В зеленой церквиСеренький ублюдок,Заутреню стоял яСреди юбок.Иконы целовал,Как бешеныйВпивалсяВ живую кровь и плотьПричастия,ЦеплялсяЗа юбку девкиС красной мордой сна,В подтеках синеньких,С узлами на ногах.А церковь-колоколГрубей, чем патефон,Как баба, с крикамиРожала гуд и звон.Церковный запах,Специфичный запахСтелился по полу,Мы им пропахли.Холодный полСминался, как штаны,И красный грехОкрашивал хоры.Тогда притихшие,Запомнившие стон,Мы уползлиВ мелькание колонн.
Восковые фигуры в бойницах,Тонкие, как слова,Ты грустишь, тебе хочется близкого,Тихого, сладкого,А воздетые по больницамРуки, сестры, врачиТебя мучают, пачкают.На кровати, в углу,В белом, нечистом, рваномПодчиняешься ультиматуму —Посетителей нет еще, рано ведь.И глаза как снежинки, как капелькиЗастывают на стенке на кафельнойС умывальником.А кровати на ножках-прутикахСоставляются, тикают, шамкают,Но придут ведь, сотрут их в прах,И больницу выследят, сцапают.Но никто не приходит – рано ведь,А больница хозяином, деспотомРазжигает тяжелую раны медь,Как детство зло.
Проваливаясь в небытие,Я узнаю черты оседлостиСреди знамен, усталости и серости,Как среди красок черное лицо.Подрагивая на ходу, выдавливая взгляды,В мгновения запаздывающие вглядываясь,Как люди по трамваям в ватниках,Я и в движении на якоре.Разросшееся раньше убираю,Сворачиваю устремленья, как газетыИ скверы, пыльные, как лето,Тоскливо спят в кольце трамвайном.Лишь движется твое лицо, и руки, как две лентыВ пределах скверов и трамвайных остановок,И эти ощущения как новость,Как одичалость, счастие и верность.
Орган, чередующий муки,И вроде совсем любовь.Кафе и соборы, как мухи,И трески разорванных слов.На этих старинных проулкахЗастывшая статуей сна,Ты вяжешь притворство из звуков,Созвучное вязкости дня,Косые проулки в просветах,Негрубая яркость цветовОдежды, пропахшей рассветом,И руки длиннее мостов.Как музыка тонкие тениИ шевеленье шагов,Белья кружевное движение,Спадающего с куполов.Разъезды всегда, как похмелье,И было иль не было все,Быть может, за замкнутой дверьюСвершалось притворство мое.Звонков отрешенных гуденье,Спокойствие вязкое слов.Как глупо искать продолженьеИстории прошлых веков.