Вскочив на ноги, Сэм бросился к своей патрульной машине.

Капот был сильно покорежен, но двигатель завелся. Он вырулил на дорогу. Далеко впереди машина Морли свернула направо. Сэм вдавил педаль газа в пол.

Попробовал включить фары. Бесполезно. Зато мигалка с сиренами целые.

Мчась по дороге, он схватил рацию.

– Пятый. Прием.

– Слушаю, Пятый.

– Преследую коричневый "Флитвуд" с Окхерст-роуд. Только что свернул на Мэйпл. Подозреваемый вооружен, может оказать сопротивление. Требуется помощь. Есть машины в данном районе? Конец связи.

Сбросив скорость, он влетел на Мэйпл. Преследуемый автомобиль был уже в начале следующего квартала. Обычный жилой район – припаркованные машины вдоль обочин, уличные фонари, находящиеся друг от друга на довольно значительном расстоянии, практически не освещавшие улицу. Темноту прорезал лишь красный огонек его мигалки.

Затрещала рация.

– Это Третий. Где конкретно вы сейчас находитесь?

– Направляюсь на запад по Мэйпл, приближаюсь к Десятой улице.

Неожиданно впереди из-за припаркованной машины показалась маленькая фигура в белой простыне. Сэм ударил по тормозам. "Призрак" повернулся в его сторону и выронил пакет с конфетами. Другая фигурка в образе ведьмы, схватила "привидение" за простыню и потянула на себя.

Сэм резко вывернул руль влево.

Прямо перед ним показался припаркованный фургон из-за мигалки выглядевший каким-то кровавым.

Полицейский в панике вскинул руки.

На секунду его пронзила боль. А затем он окунулся в пустоту.

Чет Гудман с позывным "Третий", ехал по Мэйпл с восточной стороны города, как вдруг, посреди дороги заметил автомобиль. Вначале ему показалась, что тот едет навстречу, но потом понял, что машина не движется.

Не доехав несколько ярдов, он остановился.

Что за машина стоит впереди, из-за слепящих включенных фар было не понятно. Он включил прожектор и посветил на нее. Коричневый "Флитвуд".

Он взял рацию.

– Третий, прием.

– Говорите, Третий.

– Автомобиль подозреваемого стоит на Мэйпл, между Десятой и Одиннадцатой улицами. Никаких признаков Пятого. Подожду минуту, может подъедет.

Он направил луч прожектора на лобовое стекло. В салоне никого.

Взяв "Браунинг", Чет выбрался из машины и присел, прячась за открытой дверью. Загнал патрон в патронник и прицелился в лобовое стекло "Флитвуда".

– Какие-то проблемы, офицер? – раздался голос за его спиной.

Он обернулся, и высокий ухмыляющийся мужчина выстрелил ему в лицо.

Глава 30

– О, Господи! – воскликнула женщина, открывшая дверь.

Эрик посмотрел на нее, и издал протяжный стон. Та, покачала головой и, улыбнувшись, протянула поднос с шоколадными батончиками.

– Я здесь ни ради этого, - сказал он ей.

– Ты всегда так ходишь?

– Я пришел за Бет.

– А-а! Ты должно быть Эрик. Проходи. Бет будет готова через минуту.

Эрик зашел в дом.

– Мартин! – позвала женщина.

Из кухни появился мужчина с полотенцем в руках. Посмотрел на Эрика и поморщился.

– Фу!

– Это Эрик Принс, идет с Бет на вечеринку.

– Привет, Эрик, – Мартин с озадаченным видом шагнул к нему.

– С тобой все в порядке? – спросил он, пожимая руку. – Мертвецы и те краше выглядят.

– Это просто сажа от жженой пробки, - объяснил Эрик, - и немного бутафорской крови.

– Они будут изображать покойников, – сказала женщина.

– Живых мертвецов, - поправил ее парень.

Мартин кивнул и, оценивающе сжав губы, принялся изучать костюм. Эрик опустил голову и оглядел свой наряд. Грязная рваная рубашка, расстегнутая сверху. Через прореху в одной штанине видно колено, через дыру в другой – бедро. Возможно, перестарался – он не хотел, чтобы родители Бет, сочли его наряд непристойным. По крайней мере, он не стал рвать рубашку на левом соске, как хотел изначально, хотя потрепанная спортивная куртка, купленная в комиссионном магазине, практически бы закрыла дыру.

– На роль покойника ты подходишь идеально, - наконец-то произнес Мартин.

– Благодарю.

В этот момент в комнату вошла Бет.

– Вау! Выглядишь превосходно.

– Ты тоже.

Девушка пожала плечами.

– Это лучшее, что я могла найти. Ты принес что-нибудь для гримировки?

Эрик достал из кармана обгоревшую пробку и тюбик бутафорской крови.

– Нам лучше вернуться к мытью посуды, - сказала ее мать. – Хорошо вам провести время, - повернувшись к Бет, она добавила: - Двенадцать часов.