Спустя время мне кажется, что повесть вышла слегка сентиментальной. Надеюсь, она не воспринимается излишне эмоциональной (хотя так может показаться вне контекста «Элантриса»). Впрочем, самой историей я вполне доволен.

Во внутренней области системы только одна планета — Скадриал, что можно считать везением, учитывая, каким огромным изменениям подверглась система под влиянием своих осколков.

Отличительная особенность Скадриала в том, что человечество на нем процветает, несмотря на неоднократные катаклизмы. Конечно, другие планеты Космера подвергались бедствиям и похуже, но ни на одной вы не найдете такого преуспевающего и технологически продвинутого общества, как на Скадриале.

Более того, я убеждена, что если бы Вседержитель не угнетал технологическое развитие на планете на протяжении тысячи лет, то Скадриал затмил бы все другие планеты в области научного познания и прогресса самостоятельно, без взаимодействия между сообществами, как мы привыкли в Сребросвете.

Скадриал, еще одна двуосколочная планета, обладает множеством уникальных особенностей. Это одно из двух мест Космера, где человечество появилось только после прибытия осколков — Охранения и Разрушения. Более того, в ходе своих исследований я убедилась, что сама планета появилась только после того, как осколки обосновались в системе. Они намеренно выбрали звездную систему без планет во внутренней области, чтобы можно было поместить в эту область все, что захочется.

Да, при создании жизни осколки, несомненно, взяли за образец людей с Йолена (более того, оба сосуда этих осколков до вознесения были людьми). Из-за этого флора и фауна Скадриала очень похожа на йоленскую, разумеется, кроме фейновых видов [3] . Скадриал очень схож с Йоленом по размерам и силе тяжести, обе планеты соответствуют космерскому стандарту.

Осколки создавали эту планету совместно, однако она быстро превратилась в символ — и трофей — в конфликте между ними. В мою компетенцию не входит обсуждение личностей сосудов, лучше обратиться не к арканисту, а к одному из моих коллег, который специализируется на биографии сосудов и истории до раскола. Тем не менее можно утверждать, что конфликт между осколками напрямую проявляется в том, как используют инвеституру на Скадриале.

Это мощная магия той разновидности, когда обычные люди часто получают доступ к огромным выбросам силы. Попробуйте назвать другую планету, за исключением разве что Рошара, где в руки простых смертных регулярно попадает подобное количество инвеституры. В истории Скадриала насчитывается несколько мужчин и женщин, которые обретали доступ к огромной силе, и это приводило к невероятным эффектам. Самое очевидное доказательство можно увидеть на звездных картах, любезно предоставленных Гуйном: у Скадриала указаны две орбиты. В определенные моменты отдельные личности буквально передвигали планету с места на место (к слову, это сильно усложнило попытки разобраться в летоисчислении).

Я много писала о магии этой планеты. Более того, моими мыслями по поводу алломантии, ферухимии и гемалургии можно заполнить еще много томов. Тем не менее я придерживаюсь мнения, что наибольшее влияние на Космер может оказать гемалургия. Она доступна любому, у кого есть нужные знания, и позволяет искажать души без привязки к планете и инвеституре, создавая ложные связи, не предусмотренные ни одним осколком.

В самой планетной системе нет ничего интересного, однако Скадриал сам по себе раз за разом интригует. И это вопреки тому, что человечество освоило относительно небольшую часть планеты. (Впрочем, ситуация начала меняться после того, как экстремальные условия времен Последней империи остались в прошлом.)

Скадриал моя любимая планета для научных изысканий, будь то адаптация человечества (как вынужденная, так и естественная) или обширные трансформации ландшафта в разные эпохи. Взаимодействие между магией и законами природы здесь велико, разнообразно и захватывающе.

Кельсер держал двумя пальцами трепещущий клочок бумаги. Ветер рвал и трепал его, но Кельсер держал крепко. Рисунок опять не получился.

Раз двадцать он пытался изобразить его правильно, повторить рисунок, который она всегда носила с собой. Оригинал уничтожен, это несомненно. У него ничего не осталось на память о ней, поэтому он пытался воссоздать рисунок, которым она дорожила, — правда, безуспешно.

Цветок, вот как это называлось. Миф, выдумка. Мечта.

— Пора тебе завязывать с этим, — проворчал его спутник. — Не то я сам тебя отучу.

— Рискни, — негромко отозвался Кельсер.

Он зажал клочок бумаги меж двух пальцев и сунул в карман рубашки. Позже он попробует еще раз. Лепестки должны больше походить на слезы.

Кельсер одарил Джеммела спокойным взглядом и улыбнулся. Улыбка вышла натянутой. Как можно улыбаться в мире, где нет ее?

Однако он продолжал улыбаться до тех пор, пока улыбка не стала естественной. Пока оцепенение, скрученное узлом внутри, не отпустило и не вернулись чувства. Если такое вообще возможно.