Кентон так засмотрелся, что чудовище, взмахнув клешней, едва его не раздавило. Он с воплем увернулся и бросился к скалам. Тело песчанца было огромным, футов десяти в поперечнике. Держаться подальше от такого непросто.

Адреналин и возбуждение сделали свое дело. Вялости как не бывало. Сердце забилось чаще, ум заработал еще быстрее. Кентон читал о глубинных песчанцах и даже видел их на рисунках, но никогда не бывал в глубоких песках. Мало кто, даже керзтийцы, отваживался туда заходить. Кентон перебрал в памяти известных ему глубинных песчанцев, но этот не подходил ни под одно описание. Песчанец потянулся к нему, и Кентон снова увернулся. Песчанец скользил по песку как по воде, передвигаясь с помощью тысяч крошечных волосков-щупалец вдоль панциря.

Когда перед Кентоном ударила клешня, стало не до наблюдений. Он упал и едва успел откатиться, как воздух над головой вспорола вторая клешня. Чудовище оказалось невероятно быстрым: глубоких песков боялись не без причины. Считалось, что существа, обитавшие на глубине, практически несокрушимы.

Кентон вскочил на ноги, возблагодарив долгие часы тренировочных боев с солдатами из Башни. Левой рукой он ловко выхватил меч, а правой набрал пригоршню песка.

— Мы не можем вмешаться, пока не попросишь! — крикнули сверху.

Не удостоив мастреллов и взглядом, Кентон сосредоточился на противнике. Глаза-точки располагались у чудовища по бокам: так просто его врасплох не застигнуть. Впрочем, считалось, что зрение у песчанцев развито плохо. Их главный орган чувств — сам песок. Они способны не просто улавливать движение, но чувствовать местоположение даже полностью неподвижного тела. Керзтийцы говорят, что глубинные песчанцы общаются с песком, хотя в Лоссанде мало кто верит в подобную мистику.

— Ты меня слышишь? — крикнули снова. — Попроси нас тебя вытащить!

Это Элорин. Кентон его проигнорировал. Увернувшись от клешни, он призвал к жизни песок в руке и мечом отразил вторую атаку. Против столь сильного чудовища от меча почти не было толку, но можно было уворачиваться от атак и нападать самому.

Повернувшись, Кентон вскинул кулак и отправил песок вперед. Тот слетел с ладони и сияющим копьем со свистом понесся прямо к голове песчанца. Пусть он не умеет управлять десятками лент одновременно, но с одной-единственной ему нет равных. Ни один мастер не может манипулировать песком и вполовину так быстро и точно.

Песок врезался в головной панцирь и тут же, утратив блеск, отскочил, как брызги воды от каменной стены. Кентон настолько остолбенел, что следующим броском чудовище сумело задеть его бок. Его отбросило к скале, на плече появился глубокий порез. Меч выскользнул из онемевших пальцев на песок.

Песчанец оказался теркеновым. Такие невосприимчивы к песчаному мастерству.

Кентон опять выругался. Из плеча текла кровь. Разумеется, он читал о теркеновых песчанцах, но считалось, что они встречаются чрезвычайно редко. Теркеновый панцирь есть только у самых древних и страшных глубинных песчанцев. По слухам, их защищает сам Владыка Песка. Каким образом один из них попал сюда, где слой песка неглубок и вокруг скалы?

Так или иначе, совершенно очевидно, что требуется от Кентона. У всех песчанцев, в том числе из глубоких песков, есть одна существенная слабость — вода. Жидкость растворяет их панцири и кожу, остается одна слизь.

В этом есть смысл. Финальное испытание на Пути мастрелла — проверка величайшего из навыков песчаного мастерства, способности превращать песок в воду. С помощью слатрикации мастер песка может растворить панцирь песчанца не задумываясь. К сожалению, Кентон не умел слатрицировать. Предложение Элорина сбежать вдруг показалось разумным.

Отбросив домыслы, Кентон сосредоточился на том, чтобы выжить. Он ослаб и двигался все медленнее. Стараясь не обращать внимания на боль в плече, он набрал на бегу еще горсть песка и, как только чудовище снова напало, взвился на песчаной ленте в воздух и перекувыркнулся над клешнями.

Тяжело приземлившись, Кентон бросился к месту, откуда вылез песчанец. Где-то там в песке сфера. Песчанца не обязательно убивать, нужно просто найти сферу и убраться подальше.

Черный и мертвый, песок осыпался из его ладони на землю. Кентон опустился на колени и приложил руку к земле там, где в последний раз видел сферу. Он призывал одну ленту за другой и приказывал им отскакивать прочь, после чего отпускал контроль. Кентон действовал так быстро, что казалось, будто он может управлять больше чем одной лентой одновременно.

К несчастью, песчанец не дал ему спокойно копаться в песке. Прыжок Кентона его озадачил, но он быстро сориентировался. Чудовище выдавал лишь шорох песка. Кентон до последнего рылся в песке, потом отскочил и отчаянно бросился прочь. Кожа пересохла, веки, когда он моргал, словно липли к глазам. Легкие начали гореть, дышать было больно. Он практически исчерпал запасы воды: его, пожалуй, накажут за то, что он зашел так далеко. Правила гласили, что ради блага Диема нельзя доходить до предела. Пора сдаваться.