Она забралась в кровать, закрыла глаза и вновь стала перебирать события, происшедшие с тех пор, как она приехала в замок. Особенно ей запомнилось, как герцог произнес «тогда договорились», взял ее руку в свою и посмотрел на нее.

Вирджинии показалось, когда они были вместе в этот вечер, что он не выглядел таким циничным и высокомерным. Но она тут же сказала самой себе, что это только игра ее воображения; ведь он был человеком, который третирует собственную мать, который подвержен приступам гнева и дурного настроения и который, как она очень хорошо знала, был обыкновенным охотником за приданым, причем самым отъявленным, какой только бывает на свете.

Он не понравился ей, а еще вернее, она возненавидела его! И если леди Шелмадайн на самом деле ведьма, то они составят чудесную пару. Вирджиния решительно повернулась на подушке. Она не будет больше думать о них. Не стоят они того.

Вирджиния спускалась по лестнице, когда большие напольные часы в холле пробили шесть часов. Герцог предупредил, что в это время никого поблизости не будет, но он, конечно, не посчитал нужным вспомнить о прислуге.

С десяток розовощеких горничных в ситцевых платьях, чепцах и накрахмаленных передниках начищали до блеска каминные решетки, протирали мебель, мыли мраморный пол в холле, чистили ковры. Лакеи в рубашках и полосатых жилетах выносили грязные рюмки из гостиной, в то время как другие слуги, ниже по званию, вносили дрова, уголь и вычищали камины от золы.

Служанки были слишком хорошо вышколены и не рассматривали гостей, но Вирджиния знала, что они украдкой бросали на нее взгляды, когда она проходила по холлу и появилась на крыльце.

Герцог уже был верхом на великолепном черном жеребце, а грум держал под уздцы гнедую кобылу.

— Доброе утро! — произнесла Вирджиния. Она знала, что герцог, будучи вежливым человеком, не покажет своего удивления, хотя вид у нее был необычным.

— Ты должна захватить с собой в Англию амазонку для верховой езды, — говорила тетя Элла Мэй в Нью-Йорке. — Там все ездят верхом. Как я завидовала им, когда они уносились прочь на прекрасных лошадях, а мне приходилось оставаться со старым мистером Вандербилтом.

— Но я не сидела в седле года три или больше, — возражала Вирджиния. — С тех пор, как растолстела.

— Если ты хорошо ездила верхом, то никогда уже не разучишься, — заверила ее тетя, — Но у тебя должен быть какой-то костюм для прогулки.

— В таком случае, я надену то, что всегда надевала, когда мы жили на папином ранчо в Техасе, — сказала Вирджиния.

Несмотря на все тетушкины протесты, Вирджиния настояла на своем и купила длинную мексиканскую юбку-брюки с бахромой по краю и кожаную безрукавку с карманами, тоже отделанную бахромой. Она остановила свой выбор на темно-зеленом цвете, подобрав к своему костюму бледно-желтую шелковую блузку с длинными рукавами.

Взглянув на себя в зеркало, она убедилась, что выглядит очень мило, но совсем не так, как английская мисс, которая собирается на прогулку с хозяином дома. Вирджиния вспомнила, улыбнувшись про себя, как изображались на картинках женщины-всадницы — в платьях с плотно облегающими лифами и пышными юбками, изящно наброшенными на дамское седло, в высоких блестящих цилиндрах с опущенными на лицо вуалями.

Вирджиния не надела шляпу, а просто убрала волосы кверху и закрепила заколками, что очень ей шло.

— Вы намереваетесь сидеть в седле по-мужски? — спросил герцог, и Вирджиния уловила в его голосе изумление.

— Я всегда так ездила, — ответила она.

— Очень хорошо, — отозвался герцог и, повернувшись к груму, добавил:

— Мужское седло, быстро!

Лошадь рысью направили в конюшни, и очень скоро привели назад с седлом без высокой луки. Рядом с крыльцом была установлена специальная колода. Вирджиния взобралась с нее на лошадь, умело взялась за поводья и затрепетала от восторга, ощутив молодое, энергичное животное. Они тронулись в путь, не проронив ни слова, и только, когда отъехали от замка на порядочное расстояние, герцог произнес:

— Вам, очевидно, раньше приходилось много ездить верхом.

Вирджиния повернула к нему улыбающееся лицо.

— Вас шокирует мой вид? — поинтересовалась она.

— Нисколько, — ответил он. — Наоборот, восхищает. Но, осмелюсь заметить, во время охоты такой костюм вызвал бы много критики.

— Я уеду задолго до начала охотничьего сезона, — сказала Вирджиния.

— Очень жаль, — промолвил герцог. — А теперь пусть ваша лошадь покажет свой аллюр.

Они перешли на легкий галоп. Затем в Вирджинию вселилось какое-то озорство, она Стала погонять свою лошадь, стараясь обогнать герцога и одержать верх в том виде спорта, в котором герцог был, по всему видно, непревзойденным мастером. Теперь они мчались рядом, голова к голове, несясь стремительно по торфяному простору, и тишину нарушал только топот копыт. У Вирджинии захватило дух, ее обуял странный, почти неуправляемый восторг. Она победит его! Непременно! Но вскоре поняла всю тщетность своих попыток. Вирджиния была хорошей наездницей, но он, казалось, слился с конем в единое целое. Их состязание оборвалось так же неожиданно, как началось; они одновременно осадили лошадей и посмотрели друг на друга, тяжело дыша и в то же время ликуя, как будто каждый из них одержал победу.