Это, кстати, очень интересный момент. В 1945 году освободители полагали, что немцы восторженно встретят их как избавителей от Адольфа Гитлера и его режима. Но, как оказалось, немцы не видели за собой никаких грехов и нисколько не сочувствовали жертвам нацизма. Напротив, они считали себя невинно страдающими жертвами: по их мнению, весь мир объединился, чтобы уничтожить Германию!

Более того, простые немцы отказывались верить, что их соседи, знакомые и сослуживцы — военные преступники. Международный военный трибунал в Нюрнберге они воспринимали как «правосудие победителей», то есть как месть.

Что же касается новых германских радио и прессы, то они сообщали о событиях в Нюрнберге довольно подробно. Правда, при этом высказывалась и критика в отношении ведения процесса.

Имели место и попытки использовать прессу со стороны подсудимых. Например, 4 декабря 1945 года американская газета «Stars and Stripes» начала публиковать ответы обвиняемых Германа Геринга, Рудольфа Гесса и Вильгельма Кейтеля на вопросник от агентства «The Associated Press» по поводу их взглядов на ход войны и на судебный процесс. Международный военный трибунал тут же запретил подобную практику как «противоречившую беспристрастному отправлению правосудия».

А 12 декабря Р. А. Руденко выразил протест по поводу интервью, которое адвокат Геринга Отто Штамер дал газете «Neue Zeitung» (в начале декабря аналогичные интервью американским газетам дали сам Геринг и Вильгельм Кейтель). Трибунал согласился с советским прокурором и обратился к адвокатам с просьбой перестать давать интервью и выступать посредниками для своих подзащитных. Подобные публикации прекратились.

Но зато «вдруг» появилась «сенсации» — опубликование сначала отрывков, а потом и полного текста так называемого завещания Гитлера, личного и политического. В судебных кругах в Нюрнберге эти публикации вызвали недоумение и даже порицание. Например, британцы были возмущены тем, что во время Нюрнбергского процесса появилось такое прекрасное средство для пронацистской пропаганды.

Типичный пример. В газете «Main Post», выходившей в Вюрцбурге, на первой полосе в центре поставили заголовок «Гитлеровское завещание найдено». Под этим крупным заголовком шел рассказ об обстоятельствах находки документов, а затем следовал подзаголовок: «Ложь из-за гроба. Гитлер хочет снять ответственность». И под этим заголовком был помещен полностью тот абзац гитлеровского завещания, в котором он отрицал свою ответственность за развязывание войны и перелагал ее на противников и, главным образом, на евреев. Внешне как будто все было в порядке: было написано «Ложь из-за гроба». Но в реальности в Нюрнберге на суде и обвиняемые, и их защитники стали доказывать именно это же: не Германия виновна в войне, а ее противники. И Иоахим фон Риббентроп начал требовать вызова свидетелей из Англии, чтобы подтвердить миролюбие свое и Гитлера. А защита Риббентропа стала распространять среди журналистов пламенные меморандумы на эту же тему.

Кстати, и британская газета «Daily Telegraph» тоже полностью опубликовала тексты обоих завещаний. Это была единственная так поступившая лондонская газета.

А. И. Полторак, бывший секретарь советской делегации в Международном военном трибунале, работавшем в Нюрнберге, позднее в своей книге «Нюрнбергский эпилог» написал: «Всякий, кто внимательно читал в те дни реакционную западную прессу и столь же внимательно слушал на Нюрнбергском процессе все заявления защиты, не мог не заметить поразительного единства взглядов и тесного взаимодействия между адвокатами в мантиях и защитниками агрессии, подвизавшимися на газетных полосах, на страницах журналов».

А. И. Полторак приводит множество примеров. Адвокаты протестуют против привлечения к ответственности за агрессию физических лиц, и в поддержку им тотчас же выступает американский журнал «The Atlantic». Адвокаты оспаривают те или иные доказательства обвинения — и на помощь им немедленно спешит американский журнал «The Nation». «Журнал, — пишет А. И. Полторак, — идет даже гораздо дальше, заявляя, что процесс в целом бездоказателен и что „обвинительное заключение не соответствует ни принципам права вообще, ни принципам международного и уголовного права в частности“».

А. И. Полторак отмечает: «С большим удовлетворением прочитали нюрнбергские защитники и журнал „Форчун“, который в самые острые дни дискуссии о праве трибунала судить гитлеровскую клику писал: „В отношении главных преступников Московская декларация воздержалась от упоминания о суде над ними. Она лишь говорила о решении правительств“. И чтобы уж не было сомнений, о чем идет речь, журнал напоминал судьбу Наполеона, наказанного лишь ссылкой на пустынный остров, после чего кровавый завоеватель „был уже безвреден“. Мораль отсюда напрашивалась сама собой: вместо всей этой „судебной канители“ лучше бы облюбовать на земном шаре еще какой-нибудь экзотический островок и переселить туда Геринга, Гесса, Риббентропа…

Так сомкнулись в один ряд две линии защиты гитлеризма: защита официальная в лице адвокатов и защита неофициальная, широко представленная в многочисленных реакционных газетах и журналах Запада. Это были те самые органы печати, которые очень скоро открыто стали призывать к восстановлению германского милитаризма с тем, чтобы опять повернуть его против СССР».

Забегая вперед, заметим, что ситуация заметно обострилась после так называемой Фултонской речи Уинстона Черчилля, произнесенной 5 марта 1946 года. В СССР эту речь считают сигналом к началу «холодной войны».