Я оборвал лекцию, сказав, что все прекрасно понимаю, и претензий к нему нет. А распорядителю приказал принести хоть какую-то тряпку — оттереть кровь. Потом плюнул, и приказал парнишке вытереть меня моей же рубахой. Черт бы с ней — потом отстирают. Или выброшу нахрен! Если жив останусь.

Меня потряхивало, ноги дрожали, и потому я тут же потребовал от лекаря дать мне что-то возбуждающее. На что тот удивленно посмотрел на меня, и сказал, что ничего такого у него нет, потому что снадобье надо готовить заранее, и оно вообще-то дорогое. Тогда я выгнал всех из раздевалки под предлогом того, что я должен немного помедитировать, достал из кармана камзола «снадобье последнего удара» и выпил его, зная, что с него мне будет не просто хреново, а очень хреново. Но — потом.

«Снадобье последнего удара» — это штука убойная, хуже, чем снадобье ускорения, и поганее снадобья, отключающего боль. После него организм приходит в себя минимум неделю. А если к нему добавить эти два гадких снадобья, тогда все еще хуже. Тут законы поглощения малого срока большим не действуют. Дали тебе десять лет, к ним плюсуй еще пять. Да еще и строгого режима. Вот что такое это снадобье.

Ну а что я мог сделать? Мне надо выжить, а то что мой организм получит бешеную нагрузку, которую возможно перенесли бы лишь единицы из людей — так что с того? Я и есть эта самая единица. Зря что ли меня опаивали всякой дрянью, сооружая из мальчишки машину убийства. Переносимость у меня гораздо сильнее, чем у обычных людей. Нет, благодарности к тем, кто истязал мое тело битых десять лет, у меня нет никакой. Я их всех ненавижу. В том числе и Учителя. Но то что я сейчас ослабленный, раненый могу противостоять сильному противнику — это их заслуга, мерзавцев.

— Время, господин! Пора на арену! — прокричал из-за двери распорядитель — Скоро полуденный колокол, и вы должны стоять на арене готовый к бою, иначе вам засчитают поражение! Скорее!

И я пошел на выход, расслабленный внешне, и готовый ко всему на самом деле. Сейчас меня уже не смогли бы подстрелить. Кстати, я еще разберусь, кто это сделал. Ясно, что прилетел привет от Сенрака, вот только кто пропустил киллера в мою раздевалку? Почему его не остановила охрана, которая не пускает никого из чужих? Где был распорядитель, когда меня пытались убить? И с ним разберусь, и не дай бог он при делах! Голову его на воротах повешу, чего бы это мне не стоило!

Я смотрел на противника, и оценивал его взглядом профессионала. Он глядел на меня, и я видел, что с каждой секундой его взгляд становится все настороженнее. Что он увидел? Да вроде ничего такого, что может вызвать опаску…тощий, жилистый — крупных мышц у меня нет. Эдакие твердые, как дерево узловатые «веревки»— Содия так говорит. Мол, меня как из канатов свили. Никакой тебе мягкости и мимимишности. По заду врежешь — руку больно. Кстати, а сама-то! Тоже нет пухлости и мягкости. Задница твердая, как орех. И вроде физкультурой не занимается…снадобья пьет правильные, что ли?

Противник, конечно, внешне очень хорош. В камзоле не видно, но когда по пояс раздет — впечатляют и накачанные мышцы плеч, и руки с крупными продолговатыми бицепсами, и грудь, квадратными пластинами выпирающая вперед. Парень неплохо следит за собой, занимается не менее двух часов в день — или я ничего не понимаю в единоборствах. И качается. Вон какие плечищи надул! Теперь, кстати, я понимаю, почему Содия некогда с ним связалась. И похоже что у нее было не раз, и не два, а может и не десять раз с этим типусом. Для женщин он выглядит настоящим племенным жеребцом элитной породы. Мать небось красавица, отец породистый, вот и получился эдакий породистый жеребец.

Распорядитель встал между нами, жестом пригласил подойти. Я сделал пару шагов и остановился в шаге от него. Сенрак сделал то же самое. Распорядитель подозвал мага, который стоял сбоку от меня (того самого мага, что закрывал мне рану), и молча кивнул. Маг постоял, внешне не производя никаких действий, потом кивнул распорядителю. Мол, все в порядке, нарушений не обнаружено. Я знал, что он сейчас сделал — отсканировал оружие и бойцов на предмет обкаста. Обкаста нет — значит можно начинать.

Но нет — снова кивок распорядителя, и маг подходит вначале к Сенраку, проводит по клинку моего противники белой тряпочкой — вначале по одному, потом по другому. Идет ко мне — проводит тряпкой по моему мечу, затем по кинжалу. Кивает, не издав ни звука. Для них с распорядителем процедура рутинная, которую они проделывали сотни, может и тысячи раз. Уж не знаю, сколько бойцов прошло через Арену. Тут ведь устраиваются и групповые бои, дуэли не основное. Гладиаторы есть и здесь, в этом мире, только называются они совсем не гладиаторами — слово обозначает что-то вроде «призовой боец», но я для себя это перевожу как «гладиатор», хотя эти бойцы к гладиаторам имеют лишь отдаленное отношение. Гладиаторы — рабы, эти бойцы — свободны. Скорее они ближе бойцам ММА, только бойцов ММА убивать нельзя, а здесь — только в путь. Единственное отличие дуэльных поединков от призовых боев в том, что дуэлянты, которые дерутся до смерти, обязаны добить соперника, если тот еще жив, но не может продолжать бой. А вот «гладиаторы» совсем не обязаны это делать. Их задача — нанести противнику такой вред, после которого он не сможет продолжить бой. Ну а если при этом соперник погибнет — так это воля богов. Такая у него судьба.

Насколько я знаю, тряпочки нужны для того, чтобы определить — отравлен клинок бойца, или нет. Налета яда можно и не увидеть, но тряпка намочена в специальном составе, так что если она коснется яда, то сразу состав даст реакцию. Тряпка окрасится.

— Сигнал к бою — первый удар колокола на городской ратуше — скомандовал распорядитель, и пятясь, отошел в сторону. Ну а я остался стоять напротив своего противника, спокойно поигрывающего кинжалом. Он перехватывал его то обратным хватом, то прямым, и кинжал летал в руке, будто у настоящего жонглера. Небось, долго тренировался, чтобы производить впечатление на противника. Ввести, так сказать, в изумление. Но на меня эта жонглерская чушь не производит совершенно никакого впечатления. Даже наоборот — показывает, что противник не совсем уверен в своих силах, раз прибегает к таким дешевым, даже смешным трюкам.

Вдруг подумал о том, что это правило, когда противники дуэлятся по пояс голыми, имеет целью не только, и не столько ублажение взоров дам бальзаковского возраста. Цель — дать бойцу возможность разглядеть сложение соперника, чтобы знать, чего от него ожидать. А еще — чтобы зрители увидели то, что должны увидеть, и сделали верные ставки.

Колокольный звон перекрыл шум толпы, собравшейся на трибунах «стадиона», и Сенрак бросился на меня как пикирующий на добычу сокол, мгновенно выйдя из состояния кажущейся расслабленности.