Я… ударила ножом… на мне… кровь. У нее нет телефона. Нет оружия.

Внезапно он бросается к ней. Она ныряет с тропы в густые заросли под деревьями. Продирается сквозь кусты ежевики, спотыкаясь и падая на палки, камни и корни, размахивает руками, пока ветки бьют ей в лицо.

Он следует за ней в кусты, и два луча его фонарей создают во мгле яркие тоннели, освещая стволы и листья, и серебря капли дождя. Снова гремит гром. Она всхлипывает. Слезы жгут глаза. Очередная ветка отскакивает и рассекает ей щеку. Дождь – или кровь – течет по лицу. Она его слышит. Он идет. Словно большое животное продирается сквозь кусты, все ближе и ближе. Она слышит его дыхание. Снова падает, ползет на четвереньках по грязи, раня ладони о шипы и ветки.

С очередным всхлипом она залезает под низкую ветку. Выключает налобный фонарик и пытается сидеть тихо. Но лучи света приближаются. Она видит, как они освещают землю. Он почти над ней, и это невыносимо.

Она с криком вырывается из убежища и бросается вперед, как раненый олень. Внезапно деревья заканчиваются, и впереди лишь черная пустота. Она достигла края леса. Обрыв. Океан. Она оборачивается и сталкивается с ним. Она в ловушке.

– Что… Что тебе нужно?

Он поднимает руку с фонариком, словно оружие. Он что-то говорит, но у нее в голове раздается лишь оглушительный рев. Он тянется к ней и хватает за руку.

Она кричит, бьется и вырывается из его хватки. Теперь она прямо на краю. Она тяжело дышит. Он пригибается к земле и покачивается, прицеливаясь, готовый прыгнуть и не дать ей уйти. Она чувствует под ногами голые камни. Она на самом краю скалы.

Он что-то кричит, но его слова заглушают рев ветра в деревьях и шум волн под скалами. Он снова тянется к ней, она с криком царапает его лицо и шею. Пальцы цепляются за ткань, кепка и капюшон слетают прочь. Очередная вспышка молнии освещает его лицо.

Она цепенеет.

Ты?

Но за секундный шок приходится заплатить. Рука противника поднимается высоко в воздух, и он с силой бьет ее фонариком по виску. Она пошатывается, на мгновение ослепнув, чувствует, как он толкает ее в грудь, и земля уходит из-под ног.

Она опрокидывается назад, в пустоту. Раскинув руки, понимает, что падает со скалы. Из груди вырывается крик, пока она, переворачиваясь, летит вниз под проливным дождем и неистовым ветром. Пульсирует молния. Раскат грома поглощает ее крики.

Плечо ударяется об камень. Она отскакивает. Голова стукается о другой камень, ниже. Тело кубарем катится в пустоту, и еще ниже она стучится ребрами и лицом об уступ. Чувствует, как трескается шея, ломается спина. Когда она бьется головой об очередной зазубренный камень на пути к галечному пляжу далеко внизу, мир милосердно отключается.

Голоса – наконец – смолкают.

Утро выдалось сумрачное, с тяжелыми облаками. Дует ветер, и дождь струится по окнам домашнего офиса доктора Лили Брэдли. Гроза, прервавшая вчера барбекю с соседями, никак не успокаивается. Лили боится, что древний тополь, растущий над сараем в углу их двора, сломается из-за порывов ветра и упадет на дом. А именно на чердак, где находится комната ее восьмилетнего сына. Сейчас она старается об этом не думать. Как и о том, почему ее муж, Том, ушел на пробежку в 5:30 утра. Во мраке шторма.

Она старается не думать об ужасающем вчерашнем скандале. Ни она, ни Том пока не смогли полностью осознать произошедшее и то, как оно изменит их жизни. Лили просто пытается сосредоточиться на работе с клиентами. Она понимает: это своего рода отрицание. Но рутина – тоже ее метод выживания. «Нагромождение» привычек для строительства идеальной жизни дает Лили контроль над миром. Ей нужна рутина. Ей нужно чувствовать контроль.

Пробежки Тома в грозовой тьме не относятся к рутине семьи Брэдли. Лили увидела, что его нет, рано утром, когда прогрохотал гром и сверкнула молния, заставив ее резко сесть в постели. Во вспышке света она увидела отброшенное одеяло с его стороны. Матрас был холодным. Она спустилась вниз и обнаружила на столешнице записку.

Она пытается сосредоточиться на работе, на пациентке, Таррин Уингейт, которая сидит перед ней на серо-желтом диване. Стул Лили сделан из дерева и мягкой, податливой кожи. Эргономичный дизайн. Стоил целое состояние. Но она сидит на этом стуле минимум восемь часов в день на консультациях с клиентами, и ей должно быть удобно. На ней свободные льняные брюки и кремовый свитер. Простые жемчужные бусы. Золотистые волосы собраны на затылке в мягкий пучок. Несколько прядей висят свободно. Женственно, но аккуратно. Профессионально. Утонченно. Но дружелюбно. Внешний вид – тоже часть ее рутины, ее самовыражения, и он должен вызывать уверенность и, прежде всего, доверие.