Рыбалка закончилась, по реке плоты пошли, брёвна для дров гонят в город, запасают на зиму, воздушная тревога прекратилась, немцев не пустили до города, разрывов бомб я не слышал, хотя истребители подняли, так что свернув снасти, надел свою форму, а я как обычно в камуфляже, уже подарил три таких костюма тем, кто заслужил, одному лейтенанту из разведки, капитану-сапёру, здорово помог, и сержанту-танкисту одному, командира «КВ-1», но тот ранен был на днях, обгорел немного, сейчас в медсанбате. А пока меня везли на штабном автомобиле в штаб армии, он располагался в старой усадьбе, то стоит перечислить что по фронтам за этот месяц произошло, хватит по своей вотчине описывать. Удар по крупному минскому железнодорожную узлу поставил немцев в очень неудобную позу. Они быстро наладили в обход доставку, через тот же Пинск и Гомель, но мои бомбардировщики часто бомбили станции, да и просто железную дорогу этой ветки, а это время на ремонт, которого у них нет, по сути немцы встали, сначала армии Центра, из-за недостатка всего, постепенно и другие, потому как не могли двигаться дальше, у них забрали резервы для группы армий Центр. Мы эти резервы тоже частично разбили, частично разогнали. По последним подсчётам немцы только убитыми потеряли больше ста пятидесяти тысяч солдат и офицеров. Битая их техника вывозиться Минск на переплавку. Недавно фото в газетах появилось, в московских тоже. Груды разбитых немецких танков во дворе завода, броневиков и автомобилей, и передвижной на рельсах кран, что очередной остов везёт на переплавку, произвело впечатление. Немцы нас своим горелым металлом снабжают. А так вот какая линия фронта сейчас. Бои в Смоленске уже шли, когда мы Минск взяли, из-за недостатка всего и двух ударов наших армий, те покинули город, но встали в жёсткую оборону в двадцати километрах от Смоленска, наши пару атак испробовали и обессилив тоже встали в оборону. До Ревеля на севере немцы не дошли, Псков взяли, но там и застряли, Витебск у немцев, но Великие Луки у нас. Надеюсь до блокады Ленинграда не дойдёт. Гомель взят, те прошли ещё километров сорок и встали. Чернигов наш, Житомир у немцев, Умань тоже, и Николаев, вышли к Крыму, идут бои на перешейке, и я думаю продавят даже наличными силами. Там оборона аховая. На севере финны Петрозаводск взяли, и пока дальше идут. На Мурманском направлении без изменений, мало где немцы и их союзники смогли перейти границу. Вот такие дела. Гораздо лучше, чем могло быть, немцев притормозили, есть время чтобы передохнуть и собраться с силами. Эта передышка нашим очень необходима.

Пройдя в здание штаба, тут царила деловая суета, охраной штаба занималась рота НКВД, комендантская рота внешние подходы взяла на себя, поэтому две попытки подсветить ракетами местоположение штаба во время налётов, провалились. Взяли ракетчиков и шлёпнули. Да и меняем мы часто его местоположение, каждые три-четыре дня. Это залог безопасности. Агентов в городе у противника ещё хватает, да и новых забрасывают, их выискивают, работа идёт плотно, и думаю вскоре хорошо Минск подчистят. Меня встретил начальник штаба армии генерал-майор Васильев. Он из тех полковников, кто стал генералом, себе в штаб я отобрал самых сообразительных, и работоспособных, и не прогадал с начштаба, тот на себе всё держал, и ведь неплохо тянул, собрав команду профессионалов. Кстати, намекну. Среди освобождённых командиров был и полковник Никифоров. Сейчас танковой бригадой командует. Та уже заканчивает формирование и учёбу.

– Немцы встали, - сказал Васильев, как только меня увидел.

– Блокируют нас?
– понятливо кивнул я, подходя к столу с картами.

У нас их хватает, привлёк художественное училище и у нас появилось множество подробных и точных карт. На этих же художниках и раскраска танков в камуфляж. Неплохо получалось. Было выбрано три типа камуфляжа и танки в разных частях красились ими. Увидим, как они себя покажут. Хотя у манёвренных групп уже такая раскраска, вроде не жалуются.

– Да. Наша разведка майора-связиста взяла, его сейчас допрашивают разведотделе. Если кратко, то поняли немцы, что мы создаём высокоэшелонированную оборону, с бетонными дотами и двойными рядами траншей, ещё работают инженерные батальоны, как и строительные, но скоро закончим. Решили блокировать нас по основным направлениям. Ну и ловят наши манёвренные группы. Наш разведчик подтвердил уничтожение двух, в засады попали. Сегодня «илы» вылетали, командир огонь на себя вызвал. Окружили их, не вырваться, техника выбита была.

– Светлая память ребятам. Занести в журнал их данные. Что по блокаде, мы этого ожидали. Вот что… Готовьте операцию «Двуликий», начало выполнения через трое суток. Передайте в Генштаб, вскрыть конверт «Двуликий».

– Есть.

Начштаба в курсе, что это за операция, мы её и готовили на случай, если немцы решат нас блокировать. Пока тёплые дни и дороги сухие нужно пользоваться моментом. Потом хуже будет. Зимой ещё повторить можно, но до зимы ещё дожить нужно. А операция довольно простая, выйти крупными силами и пройтись по Белоруссии, вернувшись к Минску с другой стороны. Идёт механизированный корпус и силы усиления, что я назначил. Мы конечно выйдем за зону действия нашей авиации, но воздушные разведчики с нами будут на «У-2», повезём с собой топливо на грузовике. Там будем знать от лётнабов, что вокруг нас происходит, и реагировать на опасность, а так в планах разбить блокирующие силы и зачистить все гарнизоны и подразделения вспомогательных полицейских частей у нас на пути. Сигнал в Москву ушёл, мы занимались проработкой, собирали корпус, а то его части в качестве резервов с разных сторон от города стояли, пока снабженцы получали со складов что нужно, танкисты и ремонтники подготавливали технику к долгому маршу, «КВ» я не беру, только «тридцатьчетвёрки» и лёгкие танки. Тут и пришёл ответ из Москвы. Нам дали добро. Здесь стоит отметить, что добро дал лично товарищ Сталин. А шесть конвертов я передал Шапошникову, с проработкой разных операций, но Сталин забрал их, вскрыл, и внимательно прочитал, после чего убрал в свой сейф. Там же мы поиграли с маршалом в тактические игры на большой карте с отметками боевых действий. На предложения ударить всей мощью на Могилёв и выйти к Смоленску, разрезав немецкие части, я, играя за немцев, и бил Шапошникова раз за разом. Ничего у нас не выйдет. Точнее выйдет, выйдем мы к своим, но потеряв тылы и бросив Минск с населением, что я не хочу. Поэтому решили, что советская зона в Минске продолжит оставаться на месте.

Проработка операции, тут ведь и подходы, и мосты, и броды, маневренные группы не просто так катались, а собирали информацию, по ней мы и ориентировались. А насчёт рек, то мы особо и не беспокоились, с нами шёл понтонный батальон, техника немецкая, захватили на железнодорожных платформах в Минске, новенький парк, и вот только недавно освоили его. Да особо он и не нужен пока был, поэтому учёба без спешки шла. А бойцы какие? Среди освобожденных много в гражданской одежде были, требовали призвать их. Пришлось в городе военкомат открыть. Шли те на призывной пункт, а попали к немцам в плен, что сильно не понравилось. Многие и не служили, были и в возрасте. Тех что в возрасте я оправлял в охранные подразделения, охранять госпитали, городские и военные объекты, а тех, кто не служил и молод, вот в такие подразделения вроде этого понтонного батальона. Короткий курс молодого бойца и осваивают технику. Бойцы всё освоили, уже строили мост несколько раз через Свислочь, нарабатывали опыт.

Три дня пролетели как один день, оставшись с начштаба наедине, завтра на рассвете уходим, я подозвал его к карте и сказал:

– Смотри, официальном пойдём сюда, до Барановичей, потом Слуцк, Бобруйск и замкнём круг заглянув в Борисов. Там мы из зоны действия нашей авиации не выйдем. Будем крушить склады, запасы, гарнизоны. В общем, всё что наша разведка нащупала, воздушная и наземная.

– Официальная?
– тот самую суть ухватил.

– Да, а пойдём вот сюда, - показал я на карте польский Люблин.
– Сделаем полупетлю, и выйдя вот сюда, зайдём в Пинск, и дальше по старому плану.

– Значит Польша?

– Да, это политический удар будет, довольно громкое дело.

– В Генштабе знают?

– Нет, скажу импровизация. Будем на связи, как пересеку границу и пойду на Варшаву, сообщи в Генштаб, пусть с волну в газетах поднимут. Я буду фотоплёнку по нашим действиям самолётом в Минск отправлять, а вы уже в Москву чтобы в газетах печатались. Рейд громким будет.

– Да они и сами узнают, как немцы вопить начнут. Может с новым планом связного отправить в Москву?

– А вот это не стоит делать. От случайности зависеть не хочу, собьют его, попадут документы в руки противника. Оно нам надо?

– Оно нам не надо.

– Тогда доработаем план. У меня есть желание использовать единственную у нас бригаду ВДВ, что мы сформировали, транспортники у нас есть. Пусть готовы будут, в полной боевой.

Дальше мы обговорили подробности, внесли десантуру в план, и всё на этом.

– Ну всё, пожелай удачи, и прощаемся.

На этом мы и простились. Машина ждала снаружи, как и охрана, и мы двинули в путь, нужно проехать сорок километров к месту сосредоточения корпуса. После этого утром и двинем. А план простой, двинуть через Барановичи на Кобрин и Брест, пройти через реку на ту сторону, пошуметь в двух городах, это Седльце и Люблин, и повернуть из Люблина обратно, посетить Пинск, и повернуть к Слуцку. Там по старому плану. Самое главное дорога до Кобрина расчищена, там шасть маневренных групп поработало, правда одна там же и погибла, но ничего, отомстим. Кто там поработал уже известно. СС был, полк французских добровольцев, только что прибыл из Франции, потому наши и не хотели попасть в плен к этим нелюдям. Свежие данные воздушной разведки есть, какие силы на пути стоят известны. Маневренные группы крупные силы не трогают, как и гарнизоны, а мелкие им на один зуб. А вот крупняк это для нас, для того и идём. Крушить. Ну и за час до рассвета, позавтракав, передовые подразделения двинули вперёд, и мы за ними, штаб корпуса шёл в центре, двигались по двум дорогам. По одной корпус слишком растянется и станет уязвим.