Шрифт:
Кей улыбнулся:
– Тебя?
– Ну… – Ворожко замялся. – Наверно. Мой род очень древний…
– Поздравляю!
Кажется, он сумел сдержать усмешку. Сын Добраша явно смущен. Но это пока. Пройдет.
– Я… Я не о том, Кей! Мне поручили поговорить с тобой. Сейчас. Это важно!
– Важнее Духлы?
– Да! – твердо ответил дедич. – Важнее! Те крысы, что сидят там, – рука указала на невидимый в темноте частокол. – Они уже мертвецы! Даже если погибну я, все равно власть голодранцев кончилась! Отныне земля харпийская вновь принадлежит Кеям. Поэтому мы должны знать…
Он умолк, собираясь с мыслями, затем заговорил неторопливо, взвешивая каждое слово:
– Беркут умен. Вначале он пытался пугать харпов тобой, Кей. Но быстро понял, что ошибся. Голытьба любит сильную власть. Настоящую, не ту, что рождается в крике на площадях. Его посланцы утверждали, что ты заберешь легеней в свое войско, а девиц – в свой терем. В результате в каждом селе уже спорят, кому идти первому…
Дедич коротко рассмеялся.
– О дани говорить не приходится. Беркут собирал столько, что ни я, ни ты не решимся. Тогда он стал говорить другое – будто сполоты уже покорились ограм. Твоя мать – дочь хэйкана, Кей. Здесь об этом знают. Об этом, и о том, что твой брат скоро сам станет хэйканом. Извини, но это так…
Кей кивнул. Обижаться не на что, все правда. Вспомнился Чемер с его «политией». «Пастух и землепашец никогда не будут жить в одной державе.»
– Но что вам сделали огры? Здесь же их не было!
– Были! Очень давно, когда пал Великий Валин. Но их помнят, Кей! И теперь Беркут пугает всех, что вскоре сюда прискачут страшные косоглазые разбойники, потащут красных девиц на арканах куда-нибудь за Денор, а всех остальных заставят пить кобылье молоко. Он говорит, что об этом ему сообщили верные люди в Валине…
Велегост зло усмехнулся. Ай да дядя Ивор!
– Мы не верим в эту чушь. Но мы хотим, чтобы харпами правил Светлый Кей Ории, а не Великий Хэйкан. Если твой брат станет Светлым…
– Погоди! – Велегост даже растерялся. – Но мой отец жив! Он правит Орией!
– Да пошлют боги долгую жизнь Светлому Кею Войчемиру! Но, увы, все мы смертны. Кто станет его наследником? Если Огрин Сварг, то мы не хотим жить в такой стране. Лучше договоримся с мадами. Они по крайней мере не пьют кобылье молоко. Мы, харпы, хотим жить в Ории, а не в Огрии. Я не прошу ответа немедля, Кей. Но тебе придется что-то решать…
Что-то решать! Яснее сказать невозможно. Харпийские дедичи предлагали Венец ему, младшему сыну. Выходит, если Великий Хэйкан Сварг попытается стать Светлым, против него выступит не только Валин? Его, Велегоста, наверняка поддержат сиверы, да и многие сполоты. Ивор намекал, что сумеет договориться с Коростенем…
Велегост попытался отогнать страшные мысли. Нет, нет! Он не должен даже думать о таком! Двадцать лет назад сыновья Мезанмира залили страну кровью Но ведь теперь крови не будет? Достаточно открыть Дверь…
– Кей! Смотри!
Рука Ворожко указывала куда-то вверх, в сторону Духлы. Велегост вздрогнул, вспомнив о каменном гостинце, но в голосе дедича не было страха. Ворожко был удивлен, даже поражен.
– Вот! Птица!
Птица? В темном безлунном небе мелькнуло что-то еще более темное, на мгновенье заслонив бледные звезды. Черная тень неторопливо скользнула над краем ущелья. Вначале показалось, что это громадный орел, но Велегост вспомнил – орла ночью не увидишь. Да и не бывает таких орлов!
Черная птица парила над ущельем, то снижаясь, то поднимаясь выше. Громадные крылья были неподвижны, да и полет казался странным. Так птицы не летают!
Вокруг послышались возбужденные голоса. Кметы снимали с плеч гочтаки, кто-то уже начал натягивать тетиву лука.
– Стойте! – крикнул Кей. – Не стрелять!
Черная птица снизилась, пройдя над самыми головами. Кей замер, не веря своим глазам. Орел нес в когтях человека! Нет, орла никакого не было! Летел человек! Человек, над которыми темнели громадные черные крылья…
– Не стрелять! – вновь крикнул Велегост. Этот крик подхватили, кметы сбегались со всех сторон, кто-то махнул рукой, и тут из поднебесья донесся ответный крик. Черное крыло наклонилось, резко дернулось и внезапно камнем пошло вниз.
– А! – крикнул кто-то, и наступила тишина. Человек падал, крылья, только что несшие его, теперь тянули смельчака к земле. Громкий треск, плеск воды – и река жадно схватила в свои объятия то, что упало с неба.
Растерянность длилась недолго. Кметы бросились вперед, громко расплескивая сапогами воду. Велегост с трудом перевел дыхание. Тот, кто прилетел к ним на черных крыльях, упал с небольшой высоты, значит, мог уцелеть.