Через тридцать секунд я вошла в чайную комнату. Я создала ее несколько месяцев назад по заданию Калдении. Она хотела сидеть высоко и наслаждаться видом, поэтому я построила небольшую башенку рядом со столовой, и чтобы добраться до нее, нужно было подняться по короткой лестнице. Сегодня лестница казалась немного утомительной. Возможно, я сделала ступеньки слишком крутыми.

Как и все места, которые занимала Ее Милость, чайная комната была непримиримо роскошным и в то же время элегантным помещением. Окна занимали три четверти площади круглой комнаты, открывая прекрасный вид на район Авалон, расположенный прямо через дорогу от нас. У меня был выбор между садом и улицей, и я выбрала улицу, потому что Калдения любила наблюдать за людьми. Размышления о приходах и уходах наших соседей доставляли ей бесконечное удовольствие, и она предсказывала романы и с пугающей точностью, определяла разводы и увольнения. Никто из соседей даже представить не мог, что бывшая галактическая тиранша наблюдает за каждым аспектом их жизни.

Я пересекла палисандровый пол и присоединилась к Калдении за круглым столом в центре комнаты. Стол был вырезан лазером из куска граната, добытого за много световых лет отсюда, и Калдения обожала его. Она сказала, что он напоминает ей кристаллизованную кровь.

Я взяла маленький стеклянный чайник, налила жасминовый чай в чашку Ее Милости, наполнила свою и сделала глоток. Ммм, очень вкусно.

Калдения вдохнула аромат и осторожно сделала крошечный глоток. На несколько минут воцарилась тишина, и я почувствовала, как узел в моем животе медленно распутывается.

— Огонь!

Я поморщилась.

Калдения усмехнулась.

— Это не смешно.

— Напротив, это довольно забавно.

Я отпила еще чаю.

— Я не знаю, что нашло на Орро. Обычно он драматичен, но это слишком даже для него. Эти все громкие заявления и «Огонь!».

Калдения снова усмехнулась.

— Он собирается устроить гостинице сердечный приступ. Раньше он никогда так дурно не поступал. Я не понимаю, что случилось.

Калдения посмотрела на меня поверх края своей чашки.

— Давай просто скажем, что твое мучение сказалось на всех нас, дорогая. Когда ты сидела там, как кукла, и твой оборотень носил тебя повсюду, пока гостиница подвергалась нападению, даже я испытывала эмоциональный дискомфорт. Конечно, это было мимолетно. Я довольно быстро пришла в себя, но мгновенная боль была вполне реальна. Это создание на кухне, пожалуй, самое чувствительное из всех нас. Это сильно потрясло его.

А я и не догадывалась. Я была так сосредоточена на всем, что нужно было сделать, и так поглощена простым счастьем быть с Шоном, что мне никогда не приходило в голову, что Орро расстроен.

— Ты его спасительница, — продолжала Калдения. — Ты нашла его на самом дне, живущего в нищете, без плана и цели, и ты спасла его и привела сюда. Для него, да и для меня эта гостиница и ты сама — убежище, дом, чтоб ты знала. Если бы что-то случилось с кем-то из вас, мы просто оказались бы в подвешенном состоянии. Это ужасная перспектива.

— Я этого не осознавала.

— При обычных обстоятельствах у нас было бы достаточно времени, чтобы… как там это чудесное слово? Обработать все. Однажды, когда я была еще совсем молода, я наняла эскадрон наемников яко. Таких злобных воинов, свирепых и безжалостных, облаченных в естественную чешуйчатую броню с когтями длиной в три дюйма и зубами под стать. Как только я осадила Лорекат, они прорвались сквозь щиты и перебили тысячи людей. Это была мясорубка. Улицы буквально залились кровью.

Она сказала это с удовольствием, как большинство женщин ее возраста сказали бы: «мой муж взял меня в круиз, и там было бесплатное вино».

После того как мы взяли город, лидер яко сообщил мне, что они уезжают. Я предлагала им деньги, добычу, услуги, но все это не имело никакого значения. Их генерал сообщил мне, что отнятие жизни было травмирующим занятием, и теперь они должны были восстановить равновесие своих душ. Все они должны были вернуться домой, обнять своих жен и детенышей и высиживать яйца. Яко жаждали мира и покоя, и никакие богатства не могли заменить их. Это научило меня, что после каждого периода стресса должно быть время отдыха и размышлений. Это единственная причина, по которой я все еще жива.

Ух, ты!

— Наш период покоя и размышлений был прерван. Мы все справляемся так хорошо, как только можем. Я делаю это, попивая чай и наблюдая за войной разводов Лоуренсов. Орро делает это, пытаясь отказаться от десятилетнего кулинарного обучения, чтобы воссоздать уличную еду второсортного качества. Каждому свое.

— Чем я могу помочь?

Она пожала плечами.

— Совсем ничем. Просто побудь немного невредимой, и все вернется на круги своя. Чем более нормально ты будешь себя вести, тем быстрее мы расслабимся и погрузимся в блаженное благодушие. Разумные существа — великолепные лжецы. Мы наделены беспрецедентной способностью отрицать то, что делает нашу жизнь неприятной. Мы даже притворяемся, что смерть не является определенностью, потому что осознание собственной смертности сводит нас с ума.

Нормально. Очень хорошо. Я могу нормально.

— Лоуренсы разводятся? Они казались такой милой парой.

Глаза Калдении сверкнули.

— О, это отвратительно. Очевидно, Елена решила, что их брак был недостаточно пикантным, и она уговорила Тома вступить в клуб свингеров.

— Том и Елена? Дальше по улице? — Я даже не знала, что в Ред Дире есть клуб для свингеров.

— Да.

— Не она ли учительница средней школы?

— А он работает в «Федерал Экспресс». — Калдения усмехнулась, показав свои острые зубы.